Голос призрака

Я вошла в комнату и остановилась. Почти сразу же тишину нарушили стук закрываемой двери и шаги в холле.

— Молли, я здесь, наверху, — позвала я.

Я оглядела комнату. Голубые занавеси уже сняли с постели и кучей бросили на полу. Они были в хорошем состоянии, и, как сказала Жанна, если их выбить и почистить, станут как новые.

Я подошла к двери и, пораженная, широко открыла глаза. Там стояла вовсе не Молли, а Джонатан.

— Что ты здесь делаешь? — От изумления у меня перехватило дыхание.

— Ищу тебя.

— С минуты на минуту здесь появится Молли Блэккет.

Он покачал головой. Медленно подошел и загородил дверь, прислонившись к ней.

— Что ты хочешь сказать?..

— Только то, что тебе придется примириться с моим вместо Молли присутствием здесь.

— О чем ты говоришь? Нам с Молли нужно здесь кое-что сделать.

— Она не придет.

— Чепуха.

Мы договорились.

— А мы все переиграли…

— Переиграли? Что ты имеешь в виду?

— Я велел сообщить Молли Блэккет о том, что сегодня ты не можешь увидеться с ней и переносишь встречу на другой день. Сегодня ты занята другими делами.

— Ты…

— Да, я не спорю! Я пользуюсь методами Макиавелли.[3]

— Какая дерзость! Как ты смеешь вмешиваться в мои дела?! Как ты смеешь действовать от моего имени?!

— Я по натуре дерзок. Мне было необходимо каким-то образом встретиться с тобой наедине. Это нелегко, не правда ли? Похоже, эта возможность послана мне небом.

— Я сейчас же ухожу.

Он покачал головой:

— Нам нужно поговорить. Мы должны найти общий язык, Клодина. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с той самой поры, когда ты приехала в Англию. Тогда я решил, что ты предназначена для меня, и никогда не изменю своего решения.

— Постой, Джонатан, я не желаю этого слушать.

— Но это не так. Видела бы ты себя сейчас. Глаза блестят, щеки горят. Интонации твоего голоса выдают тебя — ты, так же как и я, понимаешь, что мы предназначены друг для друга.

Это судьба, моя дорогая Клодина. Против нее не пойдешь. Тебе не следовало очертя голову бросаться в это нелепое замужество… все было бы гораздо проще. К чему это привело? Обман, интрига, тайные встречи, экстаз украдкой.

— О чем, в конце концов, ты говоришь? Я ухожу.

Он стоял у двери и смотрел на меня. Я почувствовала сильный страх и такое волнение, что стало трудно дышать. Если бы я попыталась пройти мимо него, он схватил бы меня и задержал как пленницу. Я не решилась сделать это еще и… что еще?

Я колебалась, и он продолжал:

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Зачем ты притворяешься, Клодина? Ты же постоянно выдаешь себя.

Думаешь, я не знаю, что ты столь же сильно желаешь меня, как и я тебя?

— Ты… развратник.

Он рассмеялся:

— Нет. Просто я влюблен, и я не тот человек, чтобы стоять в стороне, в то время как другие получают то, что по справедливости принадлежит мне.

— Тебе! Ты забыл, что я замужем за твоим братом?

— Это не имеет никакого значения. Мы подходим друг другу. Дэвид хороший парень… отличный парень. Ему нужна милая, спокойная маленькая жена. Не моя пылкая Клодина. Она не подходит ему в жены. Ты молода и ничего не знаешь о любви и страсти, о всех тех наслаждениях, которые я надеюсь дать тебе. Дэвид никогда не научит тебя этому. Он достойный… о да… вполне благородный человек. Он ни на шаг не отступит от принятых приличий.

Но я не такой. Я пренебрегаю условностями, что сделаешь и ты.

Они созданы для таких людей, как Дэвид, отнюдь не для нас.

— Я хочу, чтобы ты прекратил говорить о Дэвиде. Он мой муж, и я нежно люблю его. Я вполне довольна своей жизнью.

— Когда ты говоришь с такой горячностью, я уверен, ты стараешься убедить прежде всего саму себя. Ты не удовлетворена и знаешь, что это так. Теперь посмотри на себя. Твое сердце трепещет, глаза горят желанием. Зачем мы теряем время в пустых разговорах?

Он подошел ко мне и, когда я попыталась ускользнуть, поймал и крепко схватил. Он приподнял меня от пола и удерживал в таком положении, словно ребенка.

— Видишь, Клодина, я гораздо сильнее тебя.

— Что ты позволяешь себе?

— Показываю тебе, что нужно делать.

— Джонатан, отпусти меня. Я хочу серьезно поговорить с тобой.

Он опустил меня и, обнимая одной рукой, увлек к постели. Он сел рядом со мной; его рука крепко обнимала меня, ладонь легла мне на сердце.

— Как бьется! — воскликнул он. — Оно бьется для меня.

— Я хочу уйти домой, — сказала я.

— Я думал, ты хочешь поговорить серьезно.

— Да, хочу. Хочу сказать, что ты должен прекратить это, Джонатан. Разве ты не понимаешь, насколько невыносимой станет жизнь? Ты… жить в одном доме. Или нам, или тебе придется уехать. Тебе это будет сделать легче. Ты мог бы жить в Лондоне. Там у тебя много банковских и других тайных дел. Поезжай и оставайся там. Так будет лучше для всех нас. Он рассмеялся:

— Не пойму тебя. Ты обрекаешь меня на прозябание?

— Пожалуйста, не говори так.