Голос призрака

- Моя милая девочка, не захочешь же ты получить неопытного любовника?! Тебе нужен знаток, умелый проводник через врата рая... Ах, Клодина, для нас с тобой наступило бы чудесное время!

Ну же, скажи "да"! Мы объявим о нашей помолвке на званом обеде. Это то, чего они все хотят. И через пару-другую недель поженимся. Куда бы нам отправиться на медовый месяц? Что ты скажешь насчет Венеции? Романтические ночи на каналах... Мы плывем, а гондольеры поют серенады... Как тебе это нравится?

- Согласна, декорации идеальны. Единственное, против чего я возражаю, что моим партнером в спектакле был бы ты.

- Злая!

- Ты сам напросился.

- И каков ответ? - Нет!

- Мы переменим его на "да".

- Каким образом?

Он пристально посмотрел на меня. Выражение его лица изменилось, и линия плотно сжатых губ вызвала во мне легкую тревогу.

- У меня есть способы.., и средства, - сказал он.

- И раздутое мнение о себе.

Я резко отвернулась. Он меня завораживал, и я боролась с желанием спешиться и очутиться с ним лицом к лицу. Я знала, что это было бы опасно. Под легкой шутливостью скрывалась беспощадная решимость. Все это очень напоминало мне его отца. Говорят, что мужчины желают иметь сыновей, потому что хотят видеть в них свое воплощение. Ну что ж, Дикон воспроизвел себя в Джонатане.

Я направилась галопом через поле. Впереди было море. В этот день оно было грязно-серым, с оттенком коричневого там, где гребни волн разбивались о песок. В воздухе резко пахло водорослями. Прошлой ночью был шторм. Ощущая огромное радостное возбуждение, я неслась вперед, пустив лошадь по самой кромке воды.

Джонатан скакал на своем тяжелом жеребце, не отставая от меня. Он смеялся - такой же веселый и возбужденный, как и я.

Мы проехали так с милю, когда я натянула поводья. Он был рядом со мной. Брызги прибоя увлажнили его брови, и они блестели; глаза горели тем голубым пламенем, которое я так жаждала видеть. И передо мной внезапно возникло видение Венеции, гондол и итальянских серенад. В этот момент я готова была сказать: "Да, Джонатан. Это ты. Я знаю, с тобой будет не просто. Покоя не будет. Но ты - тот, кто мне нужен".

В конце концов, когда тебе семнадцать, не думаешь о жизненном благополучии. Больше привлекают волнения, приключения, веселье и даже неизвестность.

Я повернула лошадь и сказала:

- Домой!

А ну, наперегонки!

И мы снова поскакали вдоль пляжа. Джонатан держался бок о бок, но я знала, что он только выжидал момент, чтобы обогнать меня. Ему во что бы то ни стало нужно было показать мне, что он всегда побеждает.

В отдалении я заметила всадников и почти тотчас распознала в них Шарло и Луи-Шарля.

- Посмотри-ка, кто там! - крикнула я.

- Нам их не надо. Давай вернемся и повторим нашу скачку.

Но я позвала:

- Шарло!

Мой брат помахал нам рукой. Мы подъехали к ним легким галопом, и я тотчас увидела, что Шарло сильно расстроен.

- Вы слышали новость? - спросил он.

- Новость? - переспросили мы с Джонатаном в один голос.

- Вижу, что не слышали. Они убили его.., кровожадные псы... Моn Dieu, если бы я был там... Как бы я хотел быть там!

Как бы...

- В чем дело? - спросил Джонатан. - Кто убит и кем?

- Король Франции, - сказал Шарло. - Во Франции нет больше короля...

Я закрыла глаза. Мне вспомнились рассказы моего дедушки о королевском дворе, о короле, которого обвиняли во множестве вещей, за которые он не был ответствен. Но ярче всего мне представилась толпа, которая смотрит, как король поднимается по ступеням гильотины и кладет голову под нож.

Даже Джонатан посерьезнел. Он сказал:

- Этого следовало ожидать...

- Я никогда не верил, что они зайдут так далеко, - сказал Шарло. - Но теперь это произошло. Эта подлая чернь...

Они повернули историю Франции.

Шарло был глубоко взволнован. В этот момент он был похож на своего деда, а также на отца. Те оба были патриоты. Сердцем Шарло был во Франции, с роялистами. Он всегда хотел быть там, участвовать в безнадежном сражении за монархию. Теперь, когда король был мертв - казнен, как обыкновенный преступник на ужасной гильотине, - он хотел этого сильнее, чем раньше.

Луи-Шарль взглянул на Джонатана с почти извиняющимся видом.

- Видите ли, - сказал он, как если бы от него требовали объяснения, Франция - наша родина... Он был наш король.

Мы возвращались домой все вместе, молча, подавленные, печалясь о погибшем режиме, скорбя по человеку, который заплатил такую цену за грехи тех, кто ушел из жизни до него.

***

Новость распространилась в Эверсли. За обедом единственной темой разговора была казнь французского короля.

Дикон сказал, что ему понадобится съездить в Лондон, взяв с собой Джонатана. Он полагал, что при дворе будет объявлен траур.

- Всех правителей должен ужаснуть тот факт, что с одним из них обошлись, как с обыкновенным преступником, - заметил Дэвид.

- Но его гибель не была такой уж неожиданностью.

- Я никогда не верил, что это может случиться, - горячо возразил Шарло, - как бы ни укрепились революционеры.

Дикон сказал:

- Это было неизбежно. После того как королю не удалось бежать и присоединиться к эмигрантам, он был обречен.