Голос разума

Первое время он пробовал разговаривать с Катрин. Она только назвала свое имя и замолчала. Навсегда. Несчастная девушка лишилась рассудка. Глаза ее хаотично бегали, словно она следит за мячом баскетболиста. Беспричинный плач вдруг сменялся в ней демоническим смехом. Она сильно похудела, практически не спала и постепенно превращалась в животное. Степан и не пытался ей помочь. Раз в день швырял ей на пол сухие галеты и давал пить. Катрин, грязная, растрепанная, совершенно утратившая человеческий облик, жила и спала на полу.

Как-то раз, в самом начале дрейфа, Степан решил избавиться от нее, опасаясь, что ему не хватит кислорода и продуктов питания. Он уже сжимал пальцами ее мягкое горло, как вдруг ужас пронзил его помутившийся рассудок. Он испугался одиночества и решил быть с ней до конца.

– Ничего, на «Звезде» я приведу ее в порядок! Она нарожает мне детей, и я дам жизнь новому человечеству! Новая Библия начнется с моего имени! – сказал тогда Петренко и разжал пальцы.

Навигационная система показывала, что батискаф вышел на финальный участок пути.

– Мы почти на месте, – прохрипел Степан, – Доберемся до базы, отдохнем, приведем себя в порядок. А потом нас ждет горячий тур на Марс! Все будет наше! Ты родишь мне детей! Ты родишь мне новое человечество!

Катрин, раскачиваясь вперед – назад, смотрела в никуда.

Степан включил двигатели и аппарат, пересекая течение, направился к леднику Антарктиды.

Через шесть часов батискаф, прожектором выхватывая из тьмы каменные своды, вошел в подводный тоннель. Заряд батарей почти иссяк, луч света быстро тускнел. Наконец аппарат достиг пирса и замер у бетонного причала. Степан открыл люк, высунул голову и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Голова немного закружилась.

– Дошли! – радостно крикнул он, – Мы дошли! Собирайся!

Степан схватил Катрин за руку, включил фонарь и потащил за собой.

База была похожа на объект «Вулкан». Все надписи были на двух языках – русском и французском. Скоро они вошли в пункт управления.

Степан включил свет и запустил главный компьютер. Пока выполнялась диагностика, он нашел еду и одежду. Катрин, молча, сидела на стуле.

Петренко взял ее за руку и повел за собой в жилой блок. Там он с удовольствием вымылся сам и кое-как вымыл свою спутницу. Под горячими струями она постепенно начала приходить в себя и просто по привычке натирала голову и тело. После душа они жадно набросились на ужин – консервированное мясо и рыба, сгущенное молоко, ананасы в банках и даже икра! Это был царский стол. Степан включил музыку и с удовольствием пил водку. Граммов сто он буквально влил в рот Катрин, и она сразу порозовела.

– Черт возьми! Из десяти ракет к старту готова только одна! Остальные еще не укомплектованы топливными элементами… Прав я был, что отправил их всех на дно! Места все равно бы не хватило! Ха-ха! – радостно сказал Степан, сидя в кресле пункта управления, – Завтра улетаем!

Он взял Катрин за руку и повел в комнату. Там, сидя на кровати, Степан допил водку. Девушка жалась на стуле у стены.

– Ты чего? – спросил пьяный Петренко, хотя и понимал, что она не ответит, – Иди сюда! Ты же мне теперь жена получаешься! Опять молчишь? А может быть, ты мной брезгуешь?

Степан встал и двинулся на нее. Катрин издала утробный звук и затряслась. Он схватил ее за руку и швырнул на кровать. Она попыталась подняться, но Петренко резко ударил ее по лицу, навалился и сорвал с нее одежду.

Насиловал он ее долго и больно. Катрин истошно кричала, но Степан, потеряв от контузии слух, принимал ее крики за страстные стоны. Насытившись ее истощенным телом, мокрый и довольный, он захрапел.

Катрин лежала и тихо плакала. Ненависть на мгновение, вдруг прояснила ее рассудок.

…Это случилось с ней не в первый раз. Матросы Норфолка иногда вели себя, как звери. Может быть, нервы ее совсем сдали, а может быть, незаметно подобрался тот час, когда человек невольно останавливается и оглядывается назад, на прожитую часть жизни…

В ее жизни не было ничего. В шестнадцать лет она сбежала с матросом. Он ее бросил. Что бы как-то жить, она незаметно стала шлюхой. Сначала это были подарки от поклонников, а потом это стало платой за любовь на одну ночь… Вечеринки, веселье, алкоголь, наркотики и бесконечная череда мужских тел – сильных, обрюзгших, рыхлых, упругих, волосатых, темных и белых. Она не помнила ни одного лица…

Катрин тихо встала и взяла фонарь. Босые ноги хлюпали по холодному бетонному полу…

На пирсе, она взяла в руки тяжелую железку и спокойно шагнула в бездну.

Маленький водоворот затих вместе с последним ударом истерзанного сердца Катрин…

Степан проснулся от жажды. Катрин рядом не было.

– Катрин! – зычно рявкнул он, – Чертова баба!

Петренко встал и включил свет. В комнате ее не было. Хмель как рукой сняло.

– Черт знает, что могло прийти в голову этой сумасшедшей! – испуганно подумал вслух Степан, – Как бы она чего не натворила! А то улетим…

Он бросился ее искать. Обежав все помещения, в которых они были, Степан мокрый и запыхавшийся выбежал на пирс. Он увидел фонарь и все понял.

– Нет! – заорал он, – Нет! Кто тебе разрешил?!!