Голос с острова Святой Елены

В связи с этим сэр Хадсон Лоу заметил, что это было нарушением парламентского акта. Я ответил, что я не подпадаю под решения парламентского акта, поскольку, согласившись стать врачом Наполеона, я поставил специальное условие, что не должен рассматриваться как один из французов и немедленно подам в отставку, если на меня будут распространяться навязанные им ограничения. Его превосходительство заявил, что он хотел бы, чтобы я понял, что в будущем я не должен передавать генералу Бонапарту какие-либо газеты или передавать ему какую-либо устную информацию — новости или сведения из газет — без получения на то предварительной санкции губернатора. Я заявил, что в этом случае я окажусь в затруднительном положении и не буду знать, как мне поступать, ибо после прибытия любого корабля на остров Святой Елены Наполеон всякий раз спрашивает, а есть ли какие-нибудь новости. Вероятно, что я не смогу делать вид, что я ни о чём не осведомлён. Его превосходительство заявил, что как только прибудет какой-нибудь корабль, то капитану Попплтону и мне не следует покидать Лонгвуд до тех пор, пока вся полученная с корабля информация и все новости не станут известны ему (губернатору), и тогда я смогу получить от него любые новости, которые окажутся подходящими для передачи генералу Бонапарту. Я ответил, что я, подвергнутый такому ограничению, не останусь даже на час выполнять возложенные на меня профессиональные обязанности.

Его превосходительство заявил, что несколько месяцев назад я передал генералу Бонапарту информацию величайшей важности до того, как он (губернатор) сам узнал о ней. Эта информация касалась роспуска палаты депутатов во Франции. Губернатор далее сказал, что я сам сообщил ему, что я информировал об этом генерала Бонапарта. В связи с этим его превосходительство спросил меня, передал ли я эту разведывательную информацию генералу Бонапарту устно или использовал для этого газету. И, если это было так, то не получал ли я эту газету из рук сэра Пултни Малькольма.

Я ответил, что по прошествии столь длительного времени я не могу припомнить, передал ли я эту информацию устно или посредством газеты; что, возможно, скорее всего я сообщил её устно, а затем газету отдал Наполеону, и что я не помню, от кого я получил эту газету. Его превосходительство возразил, что человек, обладающий столь хорошей памятью, как у меня, не может делать вид, что он ничего не помнит. Учитывая это, губернатор повторил свой вопрос. Я ответил, что пустяки не задерживаются долго в моей памяти. Губернатор возразил мне, сказав, что довольно странно, что я не мог вспомнить, что та газета была передана мне адмиралом, и с ухмылкой спросил: «Разве та газета не была шотландской газетой?»

Я ответил, что я никогда не видел в Лонгвуде шотландскую газету. Я объяснил, что сэр Пултни Малькольм часто отбирал для меня две или три старые газеты, а самые последние отсылал ему (сэру Хадсону). Затем его превосходительство спросил, отдавал ли адмирал мне газеты только для моего пользования и знал ли он о том, что газеты будут переданы генералу Бонапарту для просмотра. Я ответил: «для моего пользования, и я не знаю, был ли он осведомлён о том, как я их использовал». Сэр Хадсон заявил, что «это очень странно, что я не могу сказать, был ли адмирал осведомлён об этом. В соответствии с указанием, подписанным министрами его величества, никто, кроме губернатора, не имеет права поддерживать какую бы то ни было связь в любом её виде с генералом Бонапартом». Отвечая губернатору, я сообщил, что сэр Джордж Кокбэрн никогда не считал необходимым оставлять Наполеона без газет; что единственные инструкции, которые он мне дал по затронутому вопросу, касались того, что было бы лучше не показывать Наполеону нечто такое, что лично очень сильно оскорбило бы его. В последовавшем довольно продолжительном разговоре губернатор часто вновь возвращался к теме шотландской газеты.

24 мая. Нашёл Наполеона в его спальной комнате, страдающего от головной боли. Рекомендовал ему использовать холодный компресс для лба и для висков. Он сразу же последовал моему совету, и вскоре ему стало лучше.

В ходе последовавшего разговора он сказал, что среди опубликованных клеветнических статей, которые прошлись на его счёт, существовало большое разногласие. Некоторые статьи утверждали, что похоть его завела так далеко, что он имел кровосмесительную связь с собственными сёстрами и т. д., в то время как другие в равной степени убедительно уверяли читателей в том, что он подвержен половому бессилию.