Голос с острова Святой Елены

В этих тюрьмах содержались, — продолжал Наполеон, — несколько главарей вандейцев, шуаны и другие заключенные, арестованные за участие в мятеже и в других преступлениях. Всем арестантам был дан выбор: или идти под суд, или оставаться в тюрьме настолько долго, насколько правительство может посчитать это необходимым для безопасности государства. Дважды в году эти тюрьмы инспектировались специальной комиссией в составе государственного советника и двух судей. Каждый раз арестантам предлагался выбор; или продолжать оставаться в тюрьме, или идти под суд. И всегда они предпочитали первое. На свое содержание они ежедневно получали три франка. Ни о каких нарушениях правил в тюрьмах, — продолжал Наполеон, — известно не было. То преступление, которое приписывалось мне в той статье, в действительности было актом милосердия. Но укажите мне на ту страну, где нет тюрем. Разве их нет в Англии?»

2 июня. Дежурный драгун доставил мне письмо с требованием немедленно прибыть в «Колониальный дом». Там, в библиотеке, меня встретил губернатор, который спросил, какова была реакция генерала Бонапарта на дискуссию в парламенте. Я повторил все фразы, высказанные Наполеоном для выражения его отношения к этой дискуссии (так как мне очень хотелось это сделать). Я упомянул те замечания Наполеона, которые он сделал по поводу утверждения, приписываемого лорду Батхерсту, о том, что любое изменение в положении истца было внесено ради его же пользы. Я также привёл высказывания Наполеона о том, что бестактно разглашать содержание чужих писем. Когда я закончил свою речь, сэр Хадсон Лоу взял со стола номер газеты «Таймс» и с заметным выражением растерянности на лице заявил, «что лорд Батхерст был прав, когда утверждал, что любые изменения, вносившиеся в положение генерала Бонапарта, приносили последнему только пользу. При этом его светлость должен был ссылаться на иной порядок направления в настоящее время писем в Лонгвуд; ибо вместо того, чтобы письма проходили через руки младших по званию офицеров, как это было раньше, теперь же эти письма обязан видеть и прочитывать он сам (губернатор)».

Затем у нас зашёл разговор о количестве провизии, разрешённом для Лонгвуда. Сэр Хадсон Лоу утверждал, что количество провизии для Лонгвуда было установлено графом Монтолоном и что он (сэр Хадсон) никогда не слышал каких-либо жалоб о нехватке продуктов. Я объяснил его превосходительству, что граф Монтолон не устанавливал количества продуктов, необходимых для Лонгвуда. Я также напомнил губернатору, что о скудости нормы выдачи продуктов для Лонгвуда ему часто докладывали и дежурный офицер, и поставщик провизии, и я сам, а также и слуга Наполеона, ведающий его столом. Сэр Хадсон Лоу продолжал настаивать на том, что количество провизии для Лонгвуда было определено графом Монтолоном и, в связи с этим, послал за майором Горрекером, чтобы тот подтвердил правильность его утверждения. Майор Горрекер, однако, не поддержал его превосходительство. Как он пояснил, граф Монтолон только определил количество вина, поставляемого в Лонгвуд, но количество всех других продуктов определялось указаниями самого его превосходительства.

Несмотря на некоторое замешательство, вызванное пояснением майора Горрекера, сэр Хадсон Лоу продолжал утверждать, что ему ничего не было известно о недостаточной норме выдачи продуктов для Лонгвуда. В связи с этим я посчитал необходимым перечислить те дни, когда ему вручались заявления о нехватке провизии для Лонгвуда и от меня, и от г-на Балькума, поставщика Наполеона, и от слуги Наполеона, ведающего его столом. Я также заявил, что помощь, оказываемая дважды в неделю сэром Томасом Ридом, в приобретении различных предметов питания для Лонгвуда, которые оплачивались в его присутствии Киприани, не могла оставить сэра Томаса в неведении относительно нехватки провизии для французов. Губернатор не без ехидства заявил, что «видимо, я должен быть главным свидетелем, которого эти люди могут вызвать в суд».

4 июня. В соответствии с указанием сэра Хадсона Лоу поставка мяса в Лонгвуд за счёт государства увеличена на двадцать фунтов в день.

По прибытии кораблей из Англии у поместья «Ворота Хата», независимо от обычного часового, был выставлен пост в лице офицера, получившего указания тщательно проверять каждого человека, который направляется в сторону Лонгвуда, и не пропускать далее подозрительных персон.

5 июня. Граф и графиня Монтолон отправились в город за покупками и заодно решили нанести визит адмиралу и госпоже Малькольм. Офицеру, сопровождавшему их, было приказано губернатором «следовать за ними в дом адмирала и внимательно слушать там все разговоры».