Голос с острова Святой Елены

Я также имею честь сообщить вам, что в соответствии с законопроектом парламента от 11 апреля 1816 года вы не имеете права вводить ограничения: законопроект предоставляет это право только правительству, которое не может передать это право даже одному из его министров и тем более отдельному офицеру. Лорд Батхерст в своей речи в палате лордов в марте месяце заявил, что вы не вводили никаких новых ограничений, что вся его переписка была полна благожелательным отношением к лицам, содержавшимся под стражей, и что в вашем распоряжении находятся те же самые инструкции, что и у вашего предшественника; а ваш предшественник адаптировал ограничения правительства к местным условиям в форме, если и не совсем удобной, но, по крайней мере, вполне терпимой. Подобное положение вещей оставалось на протяжении девяти месяцев, во время которых император регулярно выезжал на конные прогулки, даже принимал некоторых английских офицеров за своим столом и общался у себя с английскими офицерами и жителями острова. И такой порядок содержания императора на острове Святой Елены не был изменён решением вашего правительства. В продолжение этих девяти месяцев никаких недоразумений не происходило и ничто не может оправдать ваше решение поменять ранее существовавший порядок вещей на тот, который был установлен вами. Император будет выходить из своих апартаментов, выезжать на конные прогулки и вернётся к прошлому образу жизни, если вы восстановите ранее существовавший порядок таким, каким он был до времени вашего приезда на остров. Не выполнив этого, вы будете нести ответственность за результаты соблюдения ограничений от 9 октября 1816 года и 14 марта 1817 года, которые вы не имели права вводить и которые для императора равнозначны абсолютному запрету покидать его апартаменты.

Вы говорили мне, сэр, что комната императора слишком мала, что дом в Лонгвуде в целом очень плохой, о чём вы докладывали вашему правительству. Поскольку для императора в прошлом году сооружали шатёр, так как в его распоряжении не было дорожки, по которой он мог бы прогуливаться в тени, то вы предложили соорудить около дома императора солдатский деревянный барак, в котором император мог бы совершать свои прогулки. Я осмелился поставить императора в известность о вашем предложении. Он считает это предложение издевательством (таковы были его слова), вполне в духе всего поведения по отношению к нему в течение этих двух лет. Если этот дом так неудобен для него, то почему бы ему не предоставить один из тех домов на острове, расположенных среди садов, деревьев, там, где есть тень и протекает ручей? Почему его оставляют в этом месте с невозделанной землёй, незащищённом от ветров и не имеющем ничего такого, что бы могло способствовать сохранению жизни?

Разрешите мне, сэр, заявить для вашего сведения, что, если вы не отмените введённые вами ограничения от 9 октября 1816 года и от 14 марта 1817 года и если вы не восстановите положение вещей, каким оно было во времена адмирала, то император не сможет выйти из своих апартаментов. Император считает и будет считать этот порядок, установленный вашими ограничениями, как желание с вашей стороны вызвать его смерть. Он находится полностью в вашей власти. Вы можете заставить его умереть от болезни; вы можете заставить его умереть от голода; для него будет благом погибнуть от выстрела из мушкета.

Если вы соберёте вместе военных и морских офицеров, проходящих службу на этом острове, и ведущих военных врачей, то все они в один голос заявят, что ваши инструкции позорны и постыдны и что любой благородный человек скорее бы умер, чем признал их; что они не имеют никакого значения для безопасности содержания пленных; что они, наконец, просто незаконны. Текст законопроекта британского парламента и речь вашего министра не оставляют и тени сомнения в этом вопросе. Военные врачи скажут вам, что более нельзя терять время: возможно, через три или четыре недели будет уже слишком поздно; и хотя от этого великого человека отвернулась судьба и для лжи и клеветы против него распахнуты двери, тем не менее все народы подадут свой громогласный голос возмущения; ибо здесь есть несколько сотен людей, которые засвидетельствуют, что всё, что творилось на острове, имело своею целью лишить жизни великого человека.

Сэр, я всегда старался говорить вам об этом более или менее убедительно.

Говорить с вами об этом я более не буду, ибо все ваши отрицания, хитрости и доводы абсолютно бессмысленны.

Вопрос к вам выражается в двух словах: хотите вы или нет убить императора? Если вы будете упорствовать в вашем поведении, то вы ответите на этот вопрос утвердительно; и, к несчастью, ваша цель, вероятно, будет достигнута после нескольких месяцев агонии великого человека.