Голос с острова Святой Елены

13 декабря. Граф Бертран вручил капитану Попплтону опечатанное письмо Наполеона Лас-Казу с целью передачи письма графу Лас-Казу через губернатора. В шесть часов вечера драгун привёз два письма от сэра Хадсона Лоу графу Бертрану. В одном конверте вместе с возвращаемым письмом Наполеона графу Лас-Казу содержалась записка губернатора, сообщавшего, что прилагаемое письмо возвращается, так как оно оказалось опечатанным. Губернатор добавил, что он не будет передавать никаких опечатанных писем; но, даже если бы оно не было опечатанным, вопрос о том, будет оно передано или нет, решался бы в зависимости от его содержания, так как он (губернатор) не желает, чтобы поддерживалась какая-либо связь между Лонгвудом и графом Лас-Казом. В другом письме губернатор уведомлял графа Бертрана о том, что, возможно, он не станет предпринимать каких-либо шагов в отношении Лас-Каза, пока не получит от британского правительства соответствующих разъяснений.

Виделся с Наполеоном, который заявил, что считает, что ничего хорошего от губернатора ждать нельзя, поскольку у него скверные лимфы. «Ему следует, — продолжал Наполеон, — приложить несколько больших нарывных пластырей, чтобы избавиться хотя бы от части этих скверных лимф».

Наполеон завёл разговор о возможности революции во Франции: «Прежде, чем истекут двадцать лет, когда я уже умру и буду похоронен, — заявил он, — вы будете свидетелем новой революции во Франции. Невозможно, чтобы двадцать девять миллионов французов могли жить, смирившись с игом монархов, навязанных им иностранцами, против которых они сражались и проливали кровь почти тридцать лет. Разве вы может порицать французов за то, что они не хотят подчиняться игу таких животных, как Моншеню?

Вы, в Англии, любите проводить сравнение между восстановлением власти Карла Второго и реставрацией Людовика, но в них нет ни малейшего сходства. Карл был призван английской нацией на трон, который его преемник впоследствии потерял из-за той же нации; но что касается Бурбонов, то вы не отыщете и одной деревни во Франции, не потерявшей цвет своей молодёжи, пытавшейся воспрепятствовать их возвращению. Чувства французского народа можно сформулировать следующим образом: «Мы не возвращали этих негодяев; нет, те, кто разорил нашу страну, сжёг наши дома и насиловал наших жён и наших дочерей, силой посадили их на трон».

Я задал Наполеону несколько вопросов относительно доли участия Моро и Жоржа в заговоре против него. «Моро, — пояснил Наполеон, — признался своему адвокату, что он виделся и разговаривал с Жоржем и Пишегрю и что во время суда он намерен признать это. Однако адвокат отговорил его от этого, заявив, что если он признается, что виделся с Жоржем, то ничто не сможет спасти его от смертного приговора. Моро в беседе с другими двумя заговорщиками настаивал на том, что следует прежде всего убить меня; что когда меня уберут, он получит огромную власть и влияние над армией, но до тех пор, пока я буду жив, он ничего сделать не сможет. Когда его арестовали, то вручили ему документ обвинительного акта, который констатировал, что он совершил преступление, организовав заговор против жизни первого консула и безопасности республики в соучастии с Пишегрю и Жоржем. Прочитав имена этих двух, он уронил документ и потерял сознание.

«В битве при Дрездене, — продолжал рассказывать Наполеон, — я приказал атаковать войска союзников, находившиеся по обеим флангам моей армии. В то время как проводилась эта операция, центральная группировка моей армии оставалась на месте. На расстоянии примерно в 500 ярдов я заметил группу всадников, собравшихся вместе. Сделав вывод, что они пытаются проследить манёвры моей армии, я принял решение нарушить их планы и вызвал артиллерийского капитана, командовавшего батареей из восемнадцати или двадцати пушек: «Немедленно обстреляйте эту группу людей; возможно, среди них есть несколько младших генералов». Приказ был выполнен незамедлительно. Одно из пушечных ядер попало в Моро, оторвало обе его ноги и пронзило насквозь его лошадь. Я думаю, те, кто стояли рядом с ним, были убиты или ранены. Минутой раньше с ним беседовал Александр. Ноги Моро были ампутированы недалеко от места его ранения. Одна из его ног, обутая в сапог, которую хирург бросил на землю, была принесена королю Саксонии крестьянином, который сказал, что какой-то высокопоставленный офицер был ранен пушечным ядром. Король, поняв, что имя раненого офицера может быть выяснено благодаря сапогу, послал сапог мне. Сапог осмотрели в моём штабе, но всё, что можно было установить, это что сапог не был английского или французского производства. На следующий день нам сообщили, что это была нога Моро.