Голос сердца

Она запнулась, чуть не сказав «мой муж», и увидела, что Билл побледнел. Ей хотелось пригласить его в палату, попросить не волноваться, объяснить, что Стивен сейчас уйдет, но в результате она промолчала, Стивен смотрел неприветливо, и Билл приготовился уйти, не дожидаясь объяснений.

— Я зайду позже.

— Нет… Билл…

Но он уже вышел и шагал по коридору, чувствуя в горле комок — точно такой же комок был у него, когда Лесли объявила, что не едет в Калифорнию. Ему снова было уготовано то же самое: потеря, боль, трека, одиночество… однако на этот раз Билл решил не давать себя в обиду.

Адриана пребывала в сильном волнении. Стивен, глядя на нее, раздраженно спросил:

— Кто это, кстати сказать?

Он был явно недоволен вторжением.

— Друг, — мягко ответила Адриана. Она увидела, что Стивена внезапно охватил гнев, но они оба знали, что он не имеет на это права. Стивен уже успел многое передумать за время, прошедшее с ее звонка, и с тех пор, как увидел сына.

— Я должен перед тобой извиниться, — сказал он угрюмо, между тем как Адриана переживала, представляя, что сейчас чувствует Билл. Она не ожидала такого быстрого прихода Стивена, как и не ожидала, что Билл их застанет вместе. Вдруг все перевернулось с ног на голову, да еще малыш расплакался — Адриана не знала, что с ним делать. Она вызвала сестру, которая предложила забрать его ненадолго в палату новорожденных.

— Прости, что я обидел тебя, Адриана… Она вспомнила, как Стивен проигнорировал ее в ресторане «Ле Шардонэ», когда она была на восьмом месяце.

— …Эти шесть месяцев, наверное, были для тебя очень тяжелыми…

«Это не то слово, — подумала Адриана. — Если бы не забота Билла, не знаю, как бы я все это пережила».

— …Но и для меня они были нелегкими…

Адриана не понимала. Ведь это не она подала на развод. В ней снова вскипал гнев. Гнев и обида за содеянное им.

— …Я был до глубины души потрясен твоим поведением. Это же было настоящее предательство…

Адриана в изумлении смотрела на Стивена. Он остался тем же эгоистом.

— …Но… ради моего сына… нашего ребенка… я думаю, что со временем, возможно, прощу тебя.

Адриана не верила своим ушам. Оказывается, это он собирался прощать ее.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказала она тихо. — Я это высоко ценю… — Она запнулась. — …Но, Стивен, обида была нанесена не только тебе. И ты извини меня, если считаешь, что я тебя предала. Но ты сам покинул меня, беременную. Ты не оставил мне никакого шанса. Ты забрал всю мебель, выгнал меня из дома, развелся со мной и отказался от своих прав на ребенка. Ты даже не хотел со мной говорить, когда я тебе звонила.

Список получился внушительный, но Стивена он, похоже, не впечатлил.

— Что было, то было, — сказал он. — Я думаю, что ради ребенка мы должны снова начать совместную жизнь.

— Ты серьезно? — в ужасе взглянула на него Адриана. Она этого вовсе не планировала, а хотела быть только справедливой к нему. Он же оказался еще более бесчувственным, чем был прежде; как и все в его жизни, ребенок являлся для него только еще одним эгоистичным приключением — увидев, что это сын, убедившись, что он здоров, Стивен вдруг решил признать его, и это после того, как полностью от него и от Адрианы отказался. Адриана ожидала, что Стивен проявит хоть каплю нежности и доброты, хоть какое-то раскаяние, сожаление, какую-то порядочность и заботу. Но внезапно она поняла, что эти ожидания мог оправдать только Билл. У этого же человека за душой не было ничего подобного.

— По-моему, ты не совсем понял, — продолжала она. — Ты, Стивен, бросил нас, потому что тебе до нас совершенно не было дела. И я позвонила только для того, чтобы ты об этом пожалел. Я хотела дать тебе шанс повидать ребенка. Но тебя никто не интересует. Ты нисколько не сожалеешь о содеянном. Тебя интересует только твоя собственная персона, ты даже имеешь наглость говорить, что я тебя «предала». Я далеко не уверена, что ребенок тебя интересует и вообще когда-нибудь будет интересовать. Ты так занят собой, что тебе не до меня и не до него. Ты горд, что у тебя есть «сын», и это все. Кто он для тебя? Что он для тебя значит? Что ты готов ему дать?

Это был важный вопрос, и Стивена он задел.

— Кров, пищу, образование, игрушки…

Адриана покачала головой. Теперь у нее не оставалось иллюзий. Она даже была рада, что позвонила ему.

— Ты забыл про что-то очень важное.

Но Стивену больше ничего не приходило на ум. В растерянности он переводил взгляд с нее на ребенка и опять на нее. Он был привлекателен внешне, но пуст внутренне.

— Ты забыл про любовь. Она важнее крова, пищи, образования, она важнее всего. Важнее компьютеров, теннисных ракеток, мебели, стерео-аппаратуры, квартир, работы… Любовь. По-моему, это единственное, про что ты забыл, когда мы были супругами. Если бы ты любил меня, ты бы не бросил меня и маленького.

— Я любил тебя… но ты не любила меня. Ты нарушила данное мне торжественное обещание никогда не иметь детей.

Стивен говорил совершенно серьезно.

— Я ничего не смогла поделать. И нисколько не сожалею.

— Очень жаль, — печально заметил он. — Ты причинила мне большую боль.

— Я причинила боль? Тебе?