Голос сердца

— Когда ты возвращаешься? — с тревогой спросила она, но Стивен, похоже, не заметил панику в ее голосе.

— Не раньше пятницы. А в субботу утром мы с Майком играем в теннис. Ты и Нэнси можете потом к нам присоединиться — сыграем сет парами.

Адриана не верила своим ушам. Или он был полностью лишен чувств, или просто глуп.

— Я не уверена, что в субботу буду в состоянии играть в теннис.

Сарказм в ее голосе звучал совершенно отчетливо.

— Ах, да… Я совсем забыл.

В течение десяти секунд? Как можно об этом так скоро забыть? Но, прежде всего, как можно толкать ее на такой шаг?

— Я бы хотела, чтобы ты тоже еще раз подумал. Стивен, ведь это не только мой ребенок, но также и твой.

Она говорила, а сама чувствовала на другом конце провода стену непонимания,

— Адриана, я уже сказал тебе свое мнение. И не хочу больше к этому возвращаться. Займись же этим, черт подери. Я не понимаю, зачем тебе понадобилось ждать до завтра.

Адриана не ответила, потрясенная жестокостью слов мужа. Получалось, что она подвела его, позволив этому случиться, и теперь должна была любой ценой все уладить, чего бы ей это ни стоило.

— Я тебе позвоню завтра вечером. У Адрианы к горлу подступил комок, слезы жгли глаза.

— Зачем? Только для того, чтобы проверить, сделала ли я аборт? — задала она последний вопрос и попрощалась со Стивеном, чувствуя, что сердце разрывается, потому что через несколько часов их ребенка спасти уже будет нельзя.

Адриана пролежала без сна всю ночь, плакала и думала о ребенке, которого так никогда и не увидит, ребенке, которого предстояло принести в жертву мужу. Наступившее утро она встретила словно утро своей казни. На работу ехать было не нужно — Адриана взяла недельный отпуск. Предстояло только одно — снова отправиться к врачу и заставить себя сделать аборт.

Одеваясь, она все думала, что в последнюю минуту позвонит Стивен и скажет не делать этого. Но Стивен не позвонил. К доктору надо было явиться в девять часов. Это время Адриане назначили на случай, если она не откажется от аборта. С прошлого вечера она ничего не ела и не пила — только при таком условии можно было применять обезболивание. Бледная, дрожащая Адриана вела машину по Вилширскому бульвару. К врачу прибыла без пяти девять, сообщила сестре и с закрытыми глазами села в приемной, сердцем чувствуя, что никогда, до конца жизни не забудет этого ужаса. В эти минуты она впервые ненавидела Стивена, у нее было безумное желание позвонить ему, найти его, где бы он ни был, и сказать, что она никогда ему этого не простит, но Адриана понимала, что это бесполезно.

В дверях появилась сестра и с любезной улыбкой пригласила Адриану. Она проводила ее в довольно большое помещение, велела полностью раздеться, надеть голубой халат и сесть в кресло. Рядом стояло зловещего вида устройство, Адриана догадалась, что это и есть вакуумный аппарат. В горле у нее пересохло, губы слиплись, словно смазанные клеем. Ей хотелось только поскорее закончить процедуру, уехать домой и постараться все забыть, еще она знала, что уже никогда больше не допустит беременности. И все же, как это ни парадоксально, какая-то ее частичка по-прежнему хотела сохранить этого малйша, невзирая на то, что может произойти, что скажет Стивен, страдающий неврастенией на почве собственного детства.

— Адриана? — окликнул ее доктор, отворяя дверь, и ласково улыбнулся. — Как самочувствие, нормально?

Она кивнула, но не смогла ничего произнести и только с плохо скрываемым ужасом глядела на него. Доктор прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и серьезно спросил:

— Вы уверены, что хотите этого?

Адриана опять кивнула, а потом со слезами на глазах замотала головой. Она была ужасно растерянна, испуганна и несчастна. Ей хотелось быть дома, со Стивеном, и ждать их ребенка.

— Вы не обязаны это делать. И не надо, если не хотите. Ваш муж привыкнет. Многие мужья поначалу устраивают такие скандалы, а когда рождается малыш, радости их нет предела. Имейте это в виду, прежде чем решитесь на аборт.

— Я не могу, — прохрипела Адриана. — Я просто не могу этого сделать, — сказала она, рыдая.

— Я тоже, — улыбнулся доктор. — Поезжайте-ка домой и скажите своему мужу, что… — он заглянул в историю болезни, — …да, что в начале января мы вручим ему замечательного толстенького малыша. Как вам нравится такая перспектива?

— Нравится, даже очень, — улыбнулась Адриана сквозь слезы.

Пожилой врач положил ей руку на плечи:

— Поезжайте, Адриана, домой, хорошенько отдохните и как следует поплачьте. И все будет хорошо, даже прекрасно. С мужем тоже все уладится.

Он похлопал ее по плечу и вышел из кабинета, чтобы Адриана могла одеться. Одеваясь, она улыбалась, плакала и чувствовала себя так, словно случилось чудо. Она была избавлена и даже не знала, почему так произошло. Понятно было только, что во многом это заслуга умного и проницательного доктора.