Голос сердца

— Вы совершенно напрасно считаете меня своим противником. Я-то как раз на вашей стороне.

— Иногда я не уверена в этом. Меня постоянно мучает ощущение, что вы преследуете какую-то определенную, одному вам ведомую цель.

— У нас одна цель на двоих, Одри: разобраться в этом деле. И я все-таки скажу, что думаю.

— Надеюсь, на сей раз, вы обойдетесь без оскорблений?

— Постараюсь, — произнес Роджерс. — Я хочу сказать… В общем, вы не должны выходить за Уилсона! — Глаза Одри невольно округлились. — И дело даже не в той информации, которую вы узнали о его делишках. А в том, что это — не ваше. Вы не будете с ним счастливы, и этот брак неминуемо закончится полным крахом. Так что нечего даже и пытаться.

— Вы, верно, полагаете, что все знаете… — пробормотала Одри, объятая чем-то вроде суеверного ужаса: он озвучил ее собственные мысли! — Но это не так. Я вам должна кое-что объяснить… Дело в том… что Томас Уилсон никогда не был моим женихом. Мы даже никогда не обсуждали эту тему. Мы были просто друзьями… По крайней мере, до вчерашнего дня.

— Неужели? — удивленно вскинул брови детектив. Он сразу же понял, что Одри говорит чистую правду. Господи, никакой помолвки, а он-то изводил себя мыслями о том, что эта девушка того и гляди совершит непростительную ошибку, от которой потом будет страдать всю жизнь! У него будто камень с души свалился, и в одно мгновение Роджерс стал сам себе противен из-за того, что давил на нее.

— Когда я потребовала объяснений. Том заявил, будто сказал это, чтобы защитить меня… — продолжила Одри.

— Ага, и он тоже, оказывается, хотел вас защитить! И от кого же?

— От вас. Это было очень глупо, но он заявил, что вы так смотрели на меня… — Окончание фразы застряло у девушки в горле.

— Проклятие! — с чувством выругался Хэлл. — Значит, я правильно почувствовал, что здесь что-то не так! Уж больно изумленное лицо у вас было, когда Уилсон выдал эту новость. По правде говоря, вы выглядели так, словно вот-вот упадете в обморок. Но я даже предположить не мог, что вы начнете подыгрывать ему!

— Я не подыгрывала! Мне что, надо было устроить сцену в ресторане?

— После той сцены в ресторане прошло уже несколько дней! У вас была масса времени, чтобы рассказать мне всю правду! Но вы не сделали этого! Наоборот, стали морочить мне голову.

— Вы сами себе ее морочили! — осмелилась заявить Одри. — Не знаю, зачем я вам призналась! И уж подавно не понимаю вашей реакции!

— А мне кажется, вы все понимаете, Одри. И я не думал, что вы окажетесь такой трусихой и уподобитесь страусу, прячущему голову в песок.

Она невольно покраснела, глядя на Роджерса одновременно сердито и укоризненно. Ей вдруг показалось, что нужно срочно что-то делать: разобраться в собственных чувствах, упорядочить мысли, прийти к какому-нибудь решению… Что именно она собралась решать, Одри пока не знала, но эта мысль прочно засела у нее в голове. Нужно что-то решать!..

— Простите, но я хотела бы остаться одна…

— Нет проблем! С вами, надеюсь, будет все в порядке? — Хэлл сделал вид, что совсем не разочарован ее словами.

— Безусловно. Надеюсь, вы не обидитесь, если я не стану провожать вас?

— Я прекрасно ориентируюсь в пространстве, так что не заблужусь, — усмехнулся Роджерс, но Одри уже не могла по достоинству оценить его иронию. Она просто кивнула и со всей поспешностью скрылась в спальне, захлопнув за собой дверь.

Некоторое время она не двигалась, прислушиваясь, что творится в гостиной после ее ухода. Услышав негромкий щелчок, Одри поняла, что Хэлл ушел.

И как только это случилось, девушка почувствовала себя так, словно осталась одна на всем свете. Ну не глупо ли, после того как она сама попросила его уйти! Нет, это становится совершенно невозможным… Одри бессильно прислонилась спиной к стене и съехала по ней на пол. Чувство одиночества накрыло ее своей пеленой, изгнав все более-менее здравые мысли. Как-то незаметно и быстро этот мужчина вторгся в ее жизнь и стал ее частью. Одри до сих пор не могла определенно сказать, было ли его появление очередной неприятностью, которых и так хватало, или этот факт нужно рассматривать с позитивной точки зрения. Да, порой он просто невыносим, а его требовательность и напористость переходит все границы… Но, с другой стороны, она никогда прежде не чувствовала себя такой защищенной и очень давно — такой живой и активной. И уж, кажется, сто лет она ни на кого не кричала, ничего не требовала, не возмущалась. Никто и никогда не злил ее, не провоцировал и не изводил нравоучениями так, как Хэлл Роджерс. И никто и никогда не… целовал ее так, как это делал он…

Одри поднялась с пола и нервно заходила по комнате. Нельзя давать волю своим эмоциям, внушала она себе. Но перед глазами ее возник Хэлл Роджерс… Вот он улыбается: две едва заметные ямочки, смешинки в глазах цвета темного янтаря и лучики-морщинки в уголках глаз; вот он злится, поджимает губы, смотрит на нее колючим взглядом… А вот он наклоняется, чтобы ее поцеловать: его горячие губы…