Голос сердца

Однако, как только я увидел ольгин номер, все мое недовольство и раздражение тут же испарились — Соколова не стала бы меня беспокоить по пустякам в такую рань. Сообщение не несло в себе никакой важной информации: Оля лишь написала, что опаздает на первую пару и приедет к зачету, не объясняя причин. Это как раз и настораживало. Поэтому я тут же ей перезвонил и выяснил, что неугомонная девушка опять собралась в дельфинарий — тот факт, что он еще закрыт, ее совершенно не беспокоил. Она даже подбила на это нашу общую знакомую дрессировщицу Машу. Я бы сказал этой спасительнице дельфинов, чтобы она не валяла дурака, выспалась как следует и другим спать не мешала, да Оля обмолвилась, что ее посетило очередное предчувствие. И я понял, что придется резко выпрыгивать из постели и мчаться ни свет, ни заря на «Чистые пруды», по личному опыту уже зная, что игнорировать ольгины предчувствия — себе дороже. У меня и в мыслях не было отпустить ее одну в потенциально опасный дельфинарий, где она в любую минуту может снова свалиться в обморок, переобщавшись с питомцами, особенно если там действительно критическая ситуация. Хотя мне не понятно было, чем смогу ей помочь, я должен был быть рядом!

Я за минуту оделся, проверил карманы на предмет всяких нужных мелочей и выскочил из общаги. К назначенному часу я не успел, но совсем на чуть-чуть — минут на десять. Чертыхнувшись про себя, я принялся названивать Соколовой на телефон, но она не отвечала. Я раздраженно засунул мобильник в карман, понятия не имея, что теперь делать и как попасть внутрь — взять у подруги телефоны инструкторов я не догадался. Вдруг дверь заднего хода открылась и оттуда выглянула Маша, без улыбки поманив меня к себе. Впустив меня внутрь, девушка быстро пояснила, что Ольга сейчас очень занята и не может ответить на мой звонок, но она как-то догадалась, что это я звонил, и послала ее, Машу, открыть мне дверь.

— Маш, что тут у вас происходит? — поинтересовался я, когда мы с девушкой почти бежали по коридору в сторону комнаты отдыха.

— Оля как-то узнала, что одной нашей питомице совсем плохо. Когда мы пришли, Кассандра уже почти не дышала. Сейчас Оля пытается ее реанимировать, но знаешь Адам, по-моему, тут уже ничем нельзя помочь — очень грустно и серьезно проговорила девушка, быстрым шагом двигаясь по коридору и после небольшой паузы добавила — Хорошо, что ты пришел. Боюсь, твоей подруге сейчас потребуется вся твоя поддержка. Я, как инструктор, по опыту знаю, как сильно можно привязаться к умным животным вроде дельфинов и как тяжело потом смириться с их смертью — за то время, пока Маша говорила, мы успели домчаться до нужной двери в конце коридора и остановились перевести дыхание — Нас даже учат всегда сохранять между собой и питомцами небольшую дистанцию, и даже не смотря на это, больно их терять. А у Ольги никакой дистанции нет и в помине, она воспринимает их как людей. Так что ей будет очень непросто пережить эту смерть… Ладно, иди. Я зайду к вам минут через двадцать — проверить как дела — вдруг все же свершиться чудо, и у Оли получится оживить Кассандру…

С этими словами дрессировщица развернулась и ушла обратно, в сторону комнаты отдыха. А я толкнул пластиковую дверь и вошел внутрь. Девушка стояла недалеко от края бассейна совершенно неподвижно и смотрела на дельфина, также неподвижно застывшего в воде в какой-то неестественной позе. Дельфин определенно был мертвым. Не зная толком, что можно сделать в этой ситуации, я просто подошел и молча встал рядом с Ольгой, про себя очень надеясь, что пессимистичные прогнозы Маши не оправдаются, и мне не придется успокаивать подругу, если у нее вдруг случится истерика. Я с детства не выносил женских слез.

Мертвый дельфин выглядел жутковато и не вызывал ничего кроме жалости. Я посмотрел на Ольгу. К моему удивлению, она не плакала. Наоборот, ее побледневшее лицо оставалось спокойным. Слишком спокойным. На нем не было совершенно никаких эмоций. Это было ненормально, такого помертвевшего выражения на ее лице, я еще никогда не видел и, честно говоря, испугался. Уж лучше бы она плакала. Я уже открыл рот, чтобы что-нибудь сказать и нарушать давящую тишину, окружившую нас со всех сторон, как вдруг Ольга сама заговорила:

— Я опаздала, Адам — произнесла девушка совершенно безжизненным голосом, не отрывая глаз от мертвого дельфина — Она умерла у меня на руках, и я ничего не могла сделать.

— Это не твоя вина — вполголоса ответил я — ты сделала все, что смогла.