Голос сердца. Книга вторая

Катарин встала, подошла к буфету, налила себе в бокал минеральной воды «Перрье», добавив в нее льда и ломтик лимона.

— Ах, простите меня! Я не предложила вам чего-нибудь выпить. Не желаете ли?

Ник и Франческа дружно отказались от выпивки, и Катарин вернулась обратно в свое кресло. Посмотрев поверх края бокала на Франческу, она, сверкнув глазами, в свою очередь задала вопрос:

— А почему ты сама ничего не рассказывала тогда мне, про Виктора, Франческа? Если бы я все знала с самого начала, то ничего бы и не произошло. — Она подалась вперед и еще пристальнее впилась взглядом во Франческу. — Я не собиралась тебя обижать и действовала непредумышленно. Я просто не подозревала о вашем романе с Виктором. По правде говоря, если отбросить все остальное в сторону, то тебе все же следовало больше мне доверять.

— Да, наверное, — слегка смутилась и порозовела Франческа. Она потупилась и принялась внимательно разглядывать носки своих туфель. — Только Диана и Никки были тогда в курсе дела.

— Той кошмарной ночью в Коннектикуте, когда мы виделись в последний раз, ты обвинила меня в том, что я сломала тебе жизнь. Но тебе никогда не приходило в голову, что твои скрытность и недоверие ко мне сыграли во всем этом деле существенную роль? — тихо спросила Катарин. — Но я отнюдь не хочу перекладывать собственную вину на других. То, что я сделала, само по себе достаточно отвратительно.

Франческа оставила упрек Катарин без внимания.

— Еще мне всегда было любопытно узнать… о том моем персиковом платье. Ты тогда нарочно плеснула на него красным вином?

— Нет, то был правда несчастный случай. Я была издергана, нервничала из-за ребенка и действительно оступилась.

— А в случае с Райаном? Ты вмешивалась тогда в наши отношения?

— Я говорила о тебе с ним, это правда. Слушала его сомнения, кое с чем из того, что его беспокоило, — соглашалась. Если это можно назвать вмешательством, то — да, я вмешивалась. Но я никогда не отговаривала его от женитьбы на тебе и уж тем более не утверждала, что он будет с тобой несчастен. Все это вдолбил Райану в голову наш отец. Если ты мне не веришь, то можешь позвонить ему прямо сейчас. Райан сейчас в Нью-Йорке и живет в этом же отеле. Мы вчера обедали вместе и выясняли наши с ним собственные обиды и недоразумения. Видишь ли, Франки, одной из причин того, что мы столько лет не встречались с ним, послужил именно его разрыв с тобой. Пожалуйста, давай с этим покончим. Сними трубку и вызови его номер. Он живет в тысяча двести восьмом.

— В этом нет необходимости, — сжала губы Франческа. — Так ты утверждаешь, что ваш отец настраивал его против меня?

— Да. Райан не решился тебе этого сказать, когда порвал отношения с тобой. Он боялся отца и в то же время странным образом старался скрывать свою зависимость от него. Должна признаться, я рада, что ты так и не вышла за него, Франки. Он мало подходил тебе, по крайней мере в то время. Но теперь он стал совсем другим. Уже много лет прошло, как он вычеркнул отца из своей жизни и прогнал всех помощников и советчиков, которыми тот окружил его, всех этих шпионов Патрика О’Рурка. Райан наконец разобрался во всем, не в последнюю очередь благодаря мне, благодаря тому, что я ему в свое время высказала. В тысяча девятьсот шестьдесят девятом году мы с ним ненадолго помирились, и я успела на многое открыть ему глаза. С тех пор мы больше с ним не разговаривали. Лишь пару дней назад я снова встретилась с ним и убедилась, что он сумел избавиться от влияния отца и стать самостоятельным человеком.

— Понятно, — устало вздохнула Франческа и прикрыла глаза. В голове у нее шумело от оживших воспоминаний. Ник нетерпеливо вскочил, подошел к окну, посмотрел вниз на Мэдисон-авеню и наконец повернулся к Катарин. Вопросы буквально распирали его, и он воскликнул:

— Зачем ты тогда продала «Флорабелль» Лазарусу?