Голос сердца (ЛП)

В другой жизни, той жизни, где не было бы Элли, Шарлотта могла бы быть женщиной, с которой я мог бы общаться, проводить вместе время, может быть, даже преследуя нечто большее, чем дружба. Не то чтобы есть что-то плохое в дружбе, которая как раз пустила ростки между мной и Шарлоттой за последние пару месяцев, но я ясно дал понять… может быть, даже немного слишком ясно… что все, что у нас может быть — это только дружба. Она не просила большего, и даже намека не было с ее стороны на какие-либо отношения, но проблема в том, что в последнее время я сам думал об этом больше одного раза, хоть и не хотел в этом признаваться самому себе. Есть что-то в ней такое, из-за чего я с нетерпением жду, когда она выйдет из своего дома утром. Жду ее первого смеха, который срывается с ее губ каждый день. Находясь рядом с ней, я обретаю чувство умиротворения и спокойствия, которых мне так не хватает в моей жизни.

Поворачивая к садам, вижу только два припаркованных автомобиля. Один принадлежит сторожу, а второй… видимо, кто-то из посетителей меня уже опередил.

Я выхожу из грузовика и спускаюсь вниз по узкой гравийной дорожке. Запах лилий и жасмина наполняет воздух вокруг, притягивая меня к тому дереву, окруженному мхом. Нашему дереву. Моему дереву.

У нас были такие планы. Ужасные планы, которые никто в двадцатилетнем возрасте не должен обсуждать. Я даже не могу вспомнить, почему мы заговорили об этом тогда.

Давай нас похоронят вместе под этим деревом в саду. Так мы всегда можем быть в одном месте, которое оба любим.

Я смеялся над ней в тот день и сказал ей, чтобы она никогда даже не думала о смерти снова. Это был единственный раз, когда мы говорили об этом, но, по крайней мере, тот ужасный разговор упростил мне задачу, вставшую при выборе места для захоронения моей двадцатипятилетней жены. Ее родители были категорически против этой идеи. Они были недовольны тем, что только я имел право решения в этом вопросе. Я понимал их желание похоронить ее на кладбище, где лежали разлагающиеся тела их родственников, но должен был выполнить желание Элл, независимо от того, насколько сильно ее родители возненавидели бы меня.

Единственное, что я не планировал, так это то, что владелец садов откажет мне, так как захоронение тел на этой территории запрещено — это против их правил. Они разрешили мне захоронить только урну с ее прахом. Я должен был превратить тело Элли в пыль. Пыль всегда была досадной частицей, которую я привык выбрасывать в мусорное ведро, но теперь останки моей жены не более, чем пыль, и это — самая красивая и драгоценная пыль в мире.

Когда процедура кремации была завершена, меня вызвали в офис, чтобы забрать урну. Моя жена была передана мне в гребаной вазе. Я поставил ее в маленькую коробку на пассажирское сиденье, а затем закрепил Олив в ее автокресле. Это был первый и единственный раз, когда вся наша семья была вместе. Я сумасшедший.

Я становлюсь на колени около дерева, на котором словно клише выгравированы наши имена, окруженные сердцем со словом «навсегда» под ним. Кто знал, что навсегда закончится в двадцать пять лет? Я кладу руку на грудь у сердца и закрываю глаза, позволяя словам срываться с моих губ:

— Я скучаю по тебе, детка. Безумно скучаю.

Я втягиваю густой воздух в себя, но кажется, будто мои легкие отказываются работать в полной мере, пока я здесь. Даже если бы я мог свободно дышать, узел в моем горле не дает мне произносить те слова, которые я храню для таких моментов. Но легкий бриз, обдувающий мою кожу, словно пуховое одеяло окутывает меня, положив невидимую теплую руку на мою спину.

— Олив учится читать. Ты можешь в это поверить? Она хочет быть писателем, как ее мама. Она хочет быть такой, как ты, Элл. Я сделал все возможное, чтобы сохранить тебя в ее сознании. Хочу, чтобы она знала тебя, как и я. Я желаю, чтобы она всегда помнила о тебе, но я делаю все, что могу. Я знаю, что говорю это каждый раз, когда приезжаю сюда, но мне просто нужно, чтобы ты знала, как сильно я стараюсь, — открываю глаза и убираю руку от нашего вырезанного сердца. — Я надеюсь, что ты не будешь против, но мне нужно украсть синий жасмин для Олив. Она хочет его.

Я наклоняюсь и вытаскиваю ножницы из кармана. Если бы Элли не придерживалась строгих правил касаемо срезания цветов, я бы просто выдернул его из земли, но это было бы неправильно по отношению к ней. Я срезал цветок и убрал ножницы обратно.

— Я люблю тебя, детка. Увидимся в следующую пятницу.

Я встаю и поворачиваюсь лицом к пруду, окруженному кустами жасмина. Это было место, которое обожала Элли из-за цветов вокруг, и жасмина в частности. Они, конечно, не выросли здесь естественным путем, но я думаю, что здесь они растут благодаря местному садовнику. Хотя температура воздуха уже падает, я все же полагаю, что они еще будут здесь несколько месяцев. Когда я выбираю себе несколько веточек, мой взгляд ловит что-то розовое на другой стороне пруда.