Голос сердца (СИ)

— Исключено. Разведка доносит, что в Деналии по-прежнему все спокойно. В Рижде никак не могут определиться с новым королем, хотя весьма высока вероятность того, что на трон сядет один из бастардов, кстати, очень лояльный нашей империи. А у остальных стран ни наглости не хватит, ни ресурсов.

— Понятно.

— Вообще, мы составили психологический портрет заговорщика. Это одиночка, предпочитающий все знать и контролировать. Осторожный, рассудительный, ни в коем случае не фанатик. Обладает немалой властью, явной или неявной…

Неожиданно он запнулся, прислушался к чему-то и, схватив меня за руку, потащил к одному из шкафов.

— Сиди тихо, — приказал, запихивая меня в его нутро, которое оказалось немного пыльным и совершенно пустым.

Закрыв дверцы, он щелкнул пальцами, набрасывая на них какое-то заклинание, и отошел к столу. А я осталась стоять, спокойно прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете. Все же есть моменты, когда нужно не задавать вопросы, а послушно делать то, что говорят.

И буквально через полминуты я узнала причину странного поведения Рида. Тихо скрипнула входная дверь, и знакомы бархатистый баритон произнес:

— Вот ты где. Все ломаешь голову?

Я беззвучно застонала. Небо, только бы он не обнаружил меня здесь. Будет очень неловко.

— Ломаю, — ответил друг. — Сам понимаешь, я даже во сне думаю о заговоре.

— Я тоже, — вздохнул император.

Раздался негромкий стук от ножек отодвигаемого стула, а потом снова голос Аэргара де Агадерра:

— Мне кажется, что мы что-то упускаем. Не в смысле того, кто помогает заговорщику, откуда у него связи и деньги, а в самой логике.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, я до сих пор не могу понять, как он собирается удерживать власть в империи в случае успеха. Ведь есть армия, есть Совет, есть народ, в конце концов. Чтобы народ принял нового императора и смирился, у него должны быть практически неоспоримые права на престол.

— Он рассчитывает на брак с Алессандрой? — предположил Рид.

— Не уверен, что это поможет. Народ любит сестру, пожалуй, еще больше, чем меня. А любимая принцесса в лапах узурпатора — это отличная почва для всякого рода восстаний и протестов. Этим может воспользоваться даже тот, кому, в принципе, глубоко наплевать на императорскую династию.

— Возможно, поэтому он и собирался одурманить ее. Чтобы в случае чего Алессандра поддержала захватчика и его претензии.

— Возможно, — согласился император.

Мужчины ненадолго замолчали, а потом Его Величество тихо произнес:

— Он очень хорошо все продумал. И я подозреваю, что мы не будем готовы к очередному удару.

— Откуда в тебе этот пессимизм? — мрачно спросил Рид.

— Это не пессимизм, а объективный взгляд на вещи. И предусмотрительность.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу, чтобы ты официально сделал предложение Алессандре.

— Что? — друг подавился собственным вдохом.

— Ты ведь любишь мою сестру. И станешь ей надежной опорой и защитой. А, кроме того, как консорт, сможешь достойно принять бремя власти, если со мной что-то случится.

— Да что ты такое несешь? — всерьез возмутился Рид. — Ничего не случится, даже не думай об этом.

М-да, Ридеон Эр-Арвиан был единственным человеком, которому можно было говорить в лицо императору вообще все, что угодно.

— Знаю, императору нельзя так даже думать, но больше всего меня заботит даже не будущее империи, а судьбы дорогих мне женщин, — Аэргар де Агадерр сказал это так тихо, что я едва расслышала.

— Все будет в порядке, — твердо сказал Ридеон. — Ты будешь править долго и благополучно. И подстраховка в моем лице тебе не понадобится.

— Тогда, возможно, объявление о помолвке заставит заговорщиков торопиться и допускать ошибки. Ну или в империи просто появится очередная счастливая ячейка общества, — мужчина усмехнулся.

— Да? Тогда может мне подыскать жениха и для Дионеи? — в голосе Рида ясно слышалось ехидство.

А я до ушей покраснела в своем шкафу.

— Ну уж нет, — фыркнул император. — Дионею Исс-Алламир я никому не отдам.

— Если бы она тебя только слышала… — Рид откровенно издевался. Надо мной.

— Услышит, — уверенно ответил Аэргар де Агадерр. — Она обязательно меня услышит и поймет, что все мои слова абсолютно серьезны.

— Активнее доказывай ей это, активнее.

— Да куда уж. Вообще я честно пытаюсь совместить напор и осторожность. Не хочу ее напугать.

Не хочет напугать? Эти приставания с поцелуями в любом удобном месте, объятия и прочие провокации — это «не хочу напугать»? Да, наверное, многого не понимаю в мужской логике.

— Мне почему-то кажется, — продолжил император, — что Дионея все еще мне не верит. А я ведь ничем ее не обидел, ни разу не дал повода думать обо мне плохо.

— Просто ты император, — я будто сквозь шкаф видела, как друг пожимает плечами, — и этим все сказано.

— Да уж, впервые мне встретилась девушка, для которой мой титул — скорее помеха, а не преимущество.

— Ди, она такая, — не без гордости заявил Ридеон. — Никогда не была ни корыстной, ни честолюбивой. Я знаю, она ведь росла почти что на моих глазах.

Я сжала кулаки. Сплетник несчастный. Ну подожди, только выйду отсюда …