Голос сердца

Нина посмотрела прямо в глаза Бену, и сердце ее сжалось. Ей было хорошо знакомо это выражение, появившееся во взгляде его серых глаз. Она уже видела подобное выражение у преуспевающих мужчин среднего возраста, когда они вдруг вспоминали свои студенческие годы и манифестации в защиту свободы и равенства. Вот и теперь, откинувшись на спинку кресла и вздернув подбородок, Нина твердо решила не позволять ему увести разговор из нужного русла.

— Я забочусь о своей собственной безопасности и сохранности товара. Моя секретарша работает по совместительству еще на одного антиквара, офис которого располагается на нашем этаже, поэтому большую часть времени я провожу одна. Если брать отдельные вещи, выставленные в моем салоне, то стоимость каждой не так уж велика, но в целом это довольно крупная сумма, и, несмотря на страховку, мне не хотелось бы оказаться в неприятной ситуации.

Бен доел семгу. Он раздумывал, стоит ли сказать Нине, что она должна быть более доверчивой. Хотя, если бы Нина сказала, что в ее демонстрационный зал открыт свободный доступ всем желающим, он бы посоветовал ей быть более осмотрительной. Это была обычная тактика адвоката, желающего как следует прощупать клиента. Но внезапно Бен понял, что ему хочется, чтобы Нина была о нем хорошего мнения. Он подсознательно чувствовал, что эта внешне деловая современная женщина является на самом деле воплощением женственности и на самые его нелепые вопросы она не ответит холодной вежливой улыбкой.

— Мне кажется, что разговор об антикварных безделушках вам не интересен, — отреагировала Нина на затянувшееся молчание Бена. У нее мелькнула мысль, что, может быть, его интересует не антиквариат, а она сама, но Нина тут же прогнала столь смелые предположения.

— Нет, что вы. А на чем вы специализируетесь? — наконец спросил Бен.

— На небольших предметах, изготовленных приблизительно между 1890 и 1939 годами. Это декоративные подушки, подсвечники, шкатулки, фарфоровые статуэтки…

— И где же вы берете эти вещицы?

— В Англии — где же еще? Помните песенку из старого бродвейского ревю «…все самое лучшее производится в Британии»? Я руководствуюсь при покупках вещей на аукционах принципом: «Редкие вещи должны располагаться на столе и должны быть видны всем!»

— Я считаю это разумным, — вежливо кивнул Бен.

— Когда я занялась своим бизнесом, мама на вопрос, чем я занята, отвечала, что ее дочь погрязла в мелочах, — рассмеялась Нина. — Может, нам пора перейти к десерту? — спросила она.

Официант убрал тарелки и поинтересовался, что бы они хотели на десерт. Нине всегда доставлял удовольствие этот ритуал, вот и теперь она слегка задумалась, прежде чем решила остановиться на шоколадном муссе и кофе. Бен последовал ее примеру.

— Я пытаюсь приготовить шоколадный мусс с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет, и каждый раз терплю неудачу, — призналась ему Нина. — Не пойму почему. Два месяца назад я решила угостить друзей крем-брюле, и получилось великолепно, но мусс…

— Неужели каждый раз получается что-нибудь несъедобное? — спросил Бен, заинтригованный тем, что женщина позволяет себе так откровенно говорить о своих кулинарных промахах. — Я сам не пробовал приготовить шоколадный мусс, но не думаю, что это очень сложно.

— Да, наверное, это на самом деле несложно, но почему-то каждый раз у меня получается что-то вроде шоколадной плитки, которую можно съесть, но… — рассмеялась Нина, внутренний голос подсказывал ей, что от светской беседы пора переходить к серьезному разговору. — Патриция любила готовить? — спросила она.

— Я не уверен, что Патриция вообще знала, где находится ее собственная кухня. Она считала, что декораторы могут создавать любые интерьеры, но оформление кухонь — удел подрядчиков.

— Как вы познакомились с Патрицией? — безмятежным тоном спросила Нина. — Я задаю этот вопрос потому, что думаю, что у Патриции должны были быть серьезные основания для того, чтобы назначить вас распорядителем своего имущества. Это очень ответственное дело, которое нельзя доверить малознакомому человеку. Она знала вашу семью?

— Нет, нет, — быстро ответил Бен и мысленно выругал себя. Как он мог понадеяться, что Нина не задаст этот вопрос, и не продумал достойный ответ. Но сейчас не стоит пускаться в объяснения, как он познакомился с Патрицией. Это слишком долгая и сложная история, и она только уведет их от основной темы разговора, ради которой они встретились сегодня. — Но я хорошо знал Патрицию на протяжении нескольких лет, — сказал он.

Подали десерт: хрустальные вазочки с муссом, украшенным взбитыми сливками, керамические кофейники, фарфоровые чашечки и тарелку с восхитительными пирожными.

— Итак, — сказала Нина, покончив с десертом. — Завещания нет.

— Не совсем так. У Оливера Уотсона в офисе лежит завещание, написанное лет пять назад, а в декабре Патриция сообщила нам обоим, что написала новое. Она назвала его более соответствующим времени.

— Вполне понятно. Патриция пережила практически всех современников.