Голос скрипки

- В Болонье, - ответил Монтальбано. И продолжал:

- Примерно год назад этот синьор знакомится с молодой женщиной из хорошей семьи. Они становятся любовниками. Их любовным отношениям ничего не грозит, так как муж синьоры по причинам, которые сейчас не время объяснять, закрывает, как принято говорить, не один, а оба глаза. Синьора по-прежнему хорошо относится к мужу, но в сексуальном отношении она очень привязана к любовнику.

Помолчав, спросил:

- Можно. закурить?

- Ну конечно, - ответил Серравалле, пододвигая ему пепельницу.

Монтальбано не торопясь вытащил из кармана пачку, вынул три сигареты, помял одну за другой между пальцами, остановил выбор на той, которая показалась ему более мягкой, остальные две снова засунул в пачку, начал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки.

- К сожалению, не могу вам помочь, я не курю, - извинился антиквар.

Комиссар наконец нашел зажигалку в кармане пиджака, обозрел ее так, как будто видел впервые, закурил, положил зажигалку обратно.

Прежде чем заговорить, мельком взглянул на Серравалле. Над верхней губой у антиквара выступил пот.

- На чем я остановился?

- На том, что женщина была очень привязана к любовнику.

- Ах да. К сожалению, наш герой имел одну вредную привычку. Он играл, играл по-крупному, в азартные игры. Три раза за последние три месяца его заставали в подпольных игорных домах. Однажды, представьте себе, он попал в больницу, так его избили. Он сказал, что на него напали грабители, но полиция предполагает - повторяю: предполагает, - что это было предупреждение из-за долгов. В любом случае положение нашего героя, который продолжает играть и проигрывать, становится все более затруднительным. Он рассказывает все любовнице, и та пытается ему помочь как может. Ей пришла в голову идея построить здесь, на Сицилии, дом, потому что ей нравились эти места. При сложившихся обстоятельствах строительство приходится как нельзя кстати: преувеличивая расходы, ей удается выручить для любовника сотню миллионов. Проектируется сад, возможно, бассейн: еще один источник левых денег. Но это оказалось каплей в море, тут двести-триста миллионов не помогут. В один прекрасный день синьора, для удобства назовем ее Микелой…

- Одну минуту, - прервал его Серравалле со смешком, который хотел сделать язвительным, - а как же звали вашего героя?

- Ну например, Гвидо, - ответил Монтальбано так, как будто это не имело никакого значения.

Серравалле нахмурился, мокрая от пота рубашка прилипла к груди.

- Вам не нравятся эти имена? Можем назвать их Паоло и Франческа, если желаете. Все равно суть дела не изменится.

Он подождал, что скажет Серравалле, но так как антиквар не открыл рта, продолжал:

- Однажды в Вигате Микела знакомится со знаменитым скрипачом, который ведет замкнутый образ жизни. Они сразу проникаются друг к другу симпатией, и синьора рассказывает маэстро, что у нее есть старинная скрипка - наследство от прадедушки. Думаю, что шутки ради Микела показывает ее маэстро, и тот с первого взгляда понимает, что перед ним инструмент необыкновенной ценности в плане музыкальном и денежном. Что-то больше двух миллиардов. Когда Микела возвращается в Болонью, она рассказывает любовнику эту историю. Если все действительно так, как сказал маэстро, скрипку можно продать за хорошую цену; муж Микелы видел ее всего один-два раза, никто не знает ее реальной стоимости. Достаточно подменить ее, положить в футляр любую другую скрипку, и бедам Гвидо наконец-то придет конец.

Монтальбано замолчал, побарабанил пальцами по футляру, вздохнул.

- А теперь самая неприятная часть, - сказал он.

- Ну, - сказал Серравалле, - тогда вы расскажете ее мне в другой раз.

- Мог бы, но в этом случае вы должны будете приехать сюда еще раз или мне придется поехать к вам в Болонью. Слишком хлопотно. И коль уж вы так любезны и слушаете меня с таким вниманием, хоть и умираете от жары, я объясню вам, почему считаю эту часть, которую собираюсь рассказать, самой неприятной.

- Потому что речь пойдет об убийстве?

Монтальбано вытаращил глаза:

- Вы полагаете, из-за этого? Нет, к убийствам я уже привык. Я считаю, что это самая скверная часть, потому что мне предстоит оставить конкретные факты и проникнуть в мозг человека, в его мысли. Писателю это далось бы легко, но я простой читатель, из тех, кто верит хорошим книгам. Простите мне это отступление. Тогда наш герой начинает наводить справки о маэстро, о котором ему говорила Микела. И выясняет, что тот не только виртуоз и мировая знаменитость, но еще и знаток истории скрипки. В общем, девяносто девять шансов против ста, что он не ошибся. Однако нет сомнений, что, если предоставить все Микеле, дело затянется надолго. И не только это. Она ведь наверняка захочет продать инструмент пусть тайком от мужа, но законным путем, и от двух миллиардов, за вычетом всех побочных расходов, комиссионных и доли нашего государства, которое нагрянет за ней, как тать в нощи, останется в конце концов меньше миллиарда. Но можно пойти коротким путем. И наш герой думает день и ночь, советуется со своим другом. Друг, которого, допустим, зовут Эоло…