Голос Вессема. Радиомолчание

Я слушала его и чувствовала, как внутри все замерзает. Это было как в том моем сне — Коди был рядом, но я не могла ничего сказать ему, я не понимала его, и единственное, что я могла — это убежать.

Но я ни за что больше этого не сделаю.

Я не могу объяснить сейчас, но Коди обязательно поймет. Он увидит, как меняются другие модификанты, как в них остается все меньше человеческого, и тогда он вспомнит, о чем я ему говорила. И когда он поймет — я буду рядом.

«Я знаю, что ты пережила. Ты думала, что я умер, и теперь боишься, что еще что-то случится. Но поверь, все будет хорошо. Я здесь, с тобой», — сказал он.

Я кивнула и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, на лице его отразилось облегчение.

— Мы же вместе, правда?

— Вместе, — кивнула я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Ладно, у нас есть еще минут десять. Расскажи, как там все наши.

— Мама снова беременна, — вздохнула я. — А наши по-разному. Вот Эме, например, нашла себе парня…

Солнце скрылось за дальними холмами, и одновременно вспыхнули прожекторы по всему периметру базы. Свет был странный — синеватый.

И я вдруг вспомнила, что говорил мне Борген Кару. На базе находятся пять человек в разных стадиях модификации. Пять, а вовсе не четыре.

***

За завтраком ко мне подсел блондин с разными глазами.

— Привет, — сказал он. — Я Детлеф.

— Привет, — поздоровалась я с набитым ртом. — Я Реталин. Рета.

— Ты медиатор?

— Не знаю, — ответила я, стараясь не выдать своего удивления. — Мне тут пока никто ничего не объяснял.

— Какое у тебя образование? Средняя школа? Они и не будут тебе ничего объяснять, просто скажут, что делать. Но ты медиатор, это точно.

Я несколько раз вздохнула, чтобы подавить вспышку раздражения.

— Тогда, может, ты мне объяснишь, что это значит?

— Эрика тебя убить готова, — сказал блондин, не обратив внимания на мой вопрос. — Хотя я давно ей говорил, что единственным медиатором ей не быть.

Я спиной чувствовала прожигающий взгляд Эрики — она сидела на другом конце длинного стола, под огромным плакатом с какими-то бравыми ребятами и метровой надписью «Долг. Честь. Свобода». И теперь не спешила уходить, хотя ее тарелка была пуста.

Решится ли она напасть? Я пока не знала, насколько сильно она меня ненавидит. Даже не знала, за что.

— Чем я ей помешала? Кто такие медиаторы?

— Я мог бы, — парень снова проигнорировал мои слова, — но в меня еще до прихода сюда напихали столько железа, что теперь автоматически записали в модификанты. Нельзя быть и тем и другим одновременно, мозг не справится.

— Эй, — сказала я, — не хочешь объяснять — проваливай и дай мне поесть в тишине.

Я была уверена, что он не уйдет — как иначе я узнаю остальные подробности его биографии? И он действительно не ушел.

Демонстративно вздохнув, он начал:

— Знаешь, что такое островковая зона мозга и зеркальные нейроны?

— А что, по мне похоже, что знаю?

Детлеф постучал себе пальцем над виском.

— У некоторых людей они более активны, чем у других. В обычной жизни ты просто, ну, хорошо просчитываешь поведение людей или понимаешь, почему они сделали то и сё. Но это мелочи. А вот если вколоть тебе нейростимулятор… Тебе же кололи?

— Что-то кололи, — я пожала плечами. — И что дальше? Что он делает?

— Стимулирует, — Детлеф многозначительно поднял палец.

Я молча смотрела ему в глаза.

— Ты какая-то скучная, — сказал он, не дождавшись моей реакции. — Эрика и то веселее.

— Я заметила, — кивнула я. — Просто искрится весельем.

— В общем, следи за руками. У меня есть нейроимплант и у тебя есть нейроимплант. И ты, со своей сверхактивной эмпатией, можешь установить между ними связь. Медиатор, понимаешь? Посредник. Между модификантом и военными начальниками. Устанавливаешь связь и мгновенно передаешь информацию.

Я помолчала, переваривая эти сведения.

— Ты же знаешь о существовании раций, правда?

— Любые переговоры можно перехватить. Кроме обмена мыслями.

— Столько усилий — и все ради того, чтобы сложнее было перехватить переговоры?

— Не «сложнее», а невозможно. И ты можешь передавать большие пакеты информации. Не только слова, но и образы, и эмоции, понимаешь?

Я понимала. Передавать образы и эмоции — первая стадия. Контролировать эмоции, не дать Измененному сорваться в нечеловеческое состояние, превратиться в машину для убийства с полностью распавшейся личностью, — вторая.

— Понимаю. Не понимаю только, при каких обстоятельствах это может понадобиться. Сколько вас тут, пятеро?

— С тобой — пятеро.

— А кто был первым?

— Вот он, — Детлеф ткнул пальцем в здоровенного смуглого парня. — Самый прокачанный из нас. Потом пришел я. И Эрика, мы служили вместе, ее взяли на медиатора. И Коди примерно через неделю.

— И все? — спросила я. — Больше никого не было?

— Неа. Если все пойдет как надо, наверное, наберут еще.

— Ну и что мы должны делать таким составом?

Детлеф загадочно улыбнулся.

— Мы — экспериментальный отряд. Для особых заданий.

Настолько особых, что вам требуется специальный человек, чтобы вы не спятили.

— Это каких?

Он улыбнулся еще более многозначительно, и стало ясно — не знает.

— Для работы в условиях, — раздался вдруг сзади голос, — не предназначенных для людей.