Голос Вессема. Радиомолчание

Я была уверена, что он обо всем доложит, и готова была встретиться с последствиями. В конце концов, объясню, что не была в равных условиях с остальными медиаторами.

Нужно было сдать оружие и респиратор. Я стала в общую очередь, стараясь держаться подальше от Рейниса, и в итоге оказалась в самом конце. Машинально проверила, что в стволе нет патрона, сняла респиратор с пояса, принялась ногтем ковырять клапан. Какое наказание Хольт для меня придумает? Заставит бегать? Отжиматься? Отправит на ночное дежурство? Нет шансов, что он просто забудет о том, как плохо я сегодня справилась.

Клапан внезапно открылся, и я очнулась. Сейчас еще респиратор сломаю, Хольт тогда, наверное, вообще рапорт подаст. Я постаралась побыстрее приладить клапан обратно — передо мной оставался всего один человек, — как вдруг поняла, что что-то не так. И за секунду до того, как Хольт буквально вырвал респиратор из моих рук, рявкнув: «Корто, не спать!», — я поняла, что именно. В нем не было фильтра. У меня все это время был респиратор как минимум без одного фильтра.

Я помотала головой. Или Хольт нарочно едва не отравил меня, заставив надышаться дельты, или мне показалось. Что вероятнее?

Аргумент за — мне явно хуже, чем остальным. Аргумент против — зачем ему это надо?

Всю дорогу я то и дело поглядывала на Хольта, стараясь понять, права я или нет. Но он на меня не смотрел, а мысли читать я не умела. А может, подумала я наконец, это вообще случайно. Тот, кто менял фильтры в респираторах, мог просто отвлечься. Всякое бывает. Детлефу вон однажды усилители в руках забыли отключить.

Может, спросить? Подойти к Хольту, сказать, что я заметила, и посмотреть на реакцию?

А может, этотоже был тест? Тест, проверю ли я свой респиратор до того, как войти в помещение? Я ведь, наверное, должна была проверить.

Если так, то лучше ничего не спрашивать.

Стоило машине остановиться, как мой лексон завибрировал — пришел вызов в желтую зону. Я вздохнула. Видимо, байки про таинственное исчезновение фильтра я буду рассказывать лично доктору Ланге. Надеюсь, он оценит.

Прижав запястье к двери, я вошла и почти сразу увидела Олли.

— Скорее, — сказала она. — Идем, надо успеть до вечерней проверки.

Я ускорила шаг, едва поспевая за ней.

— Доктор Ланге очень злится? — спросила я. — Знаешь, мне кажется, мой респиратор был не в порядке.

— Ланге еще не вернулся, — помотала головой Олли, заталкивая меня в кабинет. — Мне постоять снаружи, последить?

Последние слова были предназначены не мне. За мониторами, где я привыкла видеть Ланге и его помощников, стояла доктор Эйсуле.

— Еще глупые предложения будут? — спросила она раздраженно.

— Здравствуйте, — искренне улыбнулась я.

Я сама не ожидала, что обрадуюсь встрече. Но, оказывается, я за нее переживала.

— Иди сюда, быстро, — махнула она рукой.

Я подошла.

— Всего один вопрос. Когда последний раз ты получала нейропротектор?

— Чего? — растерялась я.

— Нейропротектор, — повторила она по слогам. — Твой брат его получает. А ты? Ланге делал тебе инъекции в основание черепа?

— Нет, — я помотала головой, окончательно перестав понимать, что происходит. — Но вы же мне тогда…

— Я так и думала, — перебила она. — Ольга, дозировка — три пятых. А ты давай в сканер.

— Что происходит? — задавая вопрос, я уже стягивала одежду.

— Ланге заигрался с нейрогенезом, — ответила доктор Эйсуле, не особенно заботясь о том, насколько я ее понимаю. — То, что ты вдохнула в Вессеме, не только разрушает твой мозг, но и делает некоторые зоны более активными. Это превращает тебя в хорошего медиатора, но это же тебя убивает. А он считает, что все компенсируется, и просто ждет, чтобы доказать, что прав, что токсин из Вессема может нам помочь. Что необязательно искать хороших медиаторов, можно просто синтезировать это вещество и начать лепить их из кого попало. Но я обещала, что ты получишь лечение. И ты его получишь.

Она с силой опустила крышку сканера. Я услышала ее удаляющиеся шаги, почувствовала слабую вибрацию и замерла.

В голове была каша — слишком уж много событий для одного дня. Доктор Ланге ставит на мне какой-то эксперимент? Хочет доказать, что хорошего медиатора можно сделать из кого угодно? Только… зачем ему много медиаторов? Импланты — удовольствие недешевое, мне даже представить страшно, сколько денег ушло на одного Детлефа. Тут всего четверо тех, кому медиатор и правда нужен — Коди, Петер, Детлеф и Аре. Ну, может, еще Талеш с его новыми глазами и Волчек, которому заменят ноги. Ладно, шестеро. А медиаторов трое. Более чем достаточно.

Насколько он собирается расширять программу? Какой у него вообще бюджет?

— Вылезай, — скомандовала доктор Эйсуле.

— Зачем ему много медиаторов? — выпалила я, едва крышка сканера поднялась.

— Сядь, — она указала своей птичьей лапой на кресло, явно не собираясь отвечать.

Я села.

— Зачем? — повторила я. — Мы нужны таким, как… как Петер. Чтобы они не сорвались. Правильно? Но их же немного.

Доктор Эйсуле и Олли обменялись взглядами. Они обе знали что-то такое, чего я не знала.