Голос Вессема. Радиомолчание

Нас высадили в безопасном месте. Машину мы замаскировали — с трех шагов не различишь, — надели броню и шлемы с респираторами, и двинулись вперед. Глушилки врубили сразу, связи не было, и мы шли по бумажной карте. Сделали привал у покосившейся облезлой стелы, на которой можно было разобрать слова «Добро пожаловать в Карагу!» на трех языках. Рядом торчал выцветший рекламный щит с фотографией озера — красивого, совсем волшебного, только танцующих в траве фей не хватало. Потом мы прошли озеро — та же каменистая земля и грязь на дне огромной ямы. Миновали указатель на Мышанку. Позади него поперек дороги были остатки сетчатого заграждения, на котором болталась облупившаяся табличка: «Опасная зона. Внимание! Проход запрещен!». Мелким шрифтом ниже было приписано: «Опустошена: полностью. Ущерб инфраструктуре: 100 %. Ущерб населению: 100 %. Ущерб биосфере: 100 %. Очистка: невозможна. Человеческая жизнь: невозможна». Остальной текст съело время.

Я устала от оранжевого цвета, от белесого неба, от пыли, оседающей на лице, от солнца, от дорожек пота на лбу. Глядя на идущих передо мной солдат, на капрала Ильда, который тоже был с нами, на сержанта Хольта, я не могла отделаться от ощущения, что это очередной долбанутый тест. Что все не по-настоящему.

А потом мы вплотную подошли к точке назначения и остановились.

Мы разместились на холме с подветренной стороны и стали ждать заката. Поселок был отсюда едва виден. Порыв ветра принес запах горелой резины, и мы с Коди с улыбкой переглянулись — пахло домом.

Раз в час меня или Эрику загружали на несколько минут — проверить, как там группа Иштана, и обменяться информацией. Олли с нами, конечно, не взяли. Вместо нее был военный врач, которого все звали просто Док — мужчина лет сорока или около того, с целым набором шрамов и манерами робота. Движения скупые, четкие, на лице никаких эмоций. Когда я попросила дать мне лишних пару минут, он отказал так, что желания просить дальше не возникло.

Когда снова настала моя очередь, я подошла к Талешу.

— Слушай, — сказала я негромко, — сейчас, когда мне введут стимулятор, посмотри в сторону поселка, ладно? Я быстро.

Он кивнул.

И в этот раз, проверив, как там группа Иштана и где они находятся, я на последние несколько секунд подключилась к Талешу. Он не подвел — устроился на вершине холма так, чтобы поселок был прямо по курсу. С его глазами ему не нужен был бинокль, и я вместе с ним тоже это видела. Единственная улица. Одноэтажные домики, напоминающие лоскутное одеяло, построенные из разнокалиберных блоков и покрытые листами шифера. Чахлая трава, низкие кривые деревца. Колодец, рядом насос, качающий воду. Панели солнечных батарей — даже отсюда было видно, что половина из них не работает. В конце улицы припаркована пара внедорожников, побитых, без дверей. По улице прошли несколько человек, не разобрать, мужчины или женщины — все в свободных штанах и куртках, все с короткими волосами, у одного куртка топорщится — оружие. Из темного дверного проема выскочила маленькая фигурка, перебежала улицу, исчезла в другом доме…

Я вернулась в собственную голову и открыла глаза.

— У них там дети, — пробормотала я.

Даже мне, выросшей в Гетто, это было странно — как можно рожать детей, когда живешь… так. Я пошла к Эрике — поделиться наблюдениями.

— Ты слишком многого хочешь от людей, которые взрывают школы, — сказала она. — Если они готовы держать своих детей в таком месте, то, конечно, и чужих жалеть не будут.

— Когда все закончится, детей можно будет отправить в государственные интернаты, — сказал Детлеф. — Там им будет лучше.

Я впервые была согласна. В мире мало мест, которые были бы хуже, чем государственный интернат, но этот поселок точно был одним из них.

Мы немного пофантазировали о том, что еще будем делать, когда все закончится. Солнце почти скрылось и настала очередь Эрики поддерживать связь между группами, а сразу после сеанса сержант Хольт объявил общую готовность.

— Режим радиомолчания, — сказал он. — Связь только через медиаторов. Ни звука. Выступаем.

Мы с Эрикой направились к нашему врачу, а остальные, проверив оружие и броню, растянулись частой цепочкой и приготовились спускаться к поселку.

На прощание я обняла Коди

— Я скоро, — сказал он, прижав меня к себе. — Туда и назад.

Я посмотрела ему вслед и подставила руку под инъектор. Несколько секунд — зеленая вода, мгновенное удушье — и я увидела мир чужими глазами. Все они — Детлеф, Алекс, Тим, Иржи и Мартин — смотрели в одну и ту же сторону, и картинка, хоть и распадалась на части, была довольно понятная и четкая. Куда более четкая, чем я получала, находясь в своем теле. На меня обрушилась целая куча запахов и звуков, которых не было раньше, я видела цвета, которые до этого не воспринимала. Мир, который видели модификанты, был странным — но интересным.