Голос Ветра

Мама просто звонила, а я так испугалась, будто она в этом подъезде стояла и смотрела, чем я тут занимаюсь. Рука дрожала, я торопливо спускалась по грязным ступенькам.

— Да, — быстро ответила.

— Дана, ты где ходишь? — строго спросила мама.

Она боялась за меня.

Мы жили в столице, и я посещала гимназию для девочек, поэтому она думала, что я инфантильная, совершенно беспомощная и слегонца тупая. Что творилось в закрытой гимназии для девочек, лучше мамочкам не знать. И я далеко не глупая.

Вот переехали в городок, напоминающий большую деревню, теперь тряслась родительница и контролировала каждый шаг.

— Я была на тренировке, до этого факультатив по немецкому…

— Знаю. Дана! Сейчас ты где? Я у школы стою!

— А! Мам, так я к знакомым зашла.

— Ты в своём уме?! Я запретила тебе, ты здесь никого не знаешь!

— Мам, не кричи, бегу! Я совсем рядом.

Отключила звонок и вывалилась из подъезда, в буквальном смысле, потому что дверь открыли снаружи. И налетела на Ветрова, который вернулся уже без парней.

Я толком не успела сообразить, что происходит. Рюкзак сполз с плеча, я его ловила, чтобы не упал в лужу у крыльца.

Ветров схватил меня за запястье и потянул в сторону от козырька и покорёженной урны.

Уже темнело, на улице загорались высокие фонари. Рабочий день ещё не закончился, у дома было безлюдно.

Рядом с крыльцом стена из белого кирпича, отделяющая от основного входа лестницу в подвал. Туда меня и тащил взрослый высокий парень…

Почему взрослый? Он мой ровесник!

Но в момент, когда его пальцы сжимали до боли моё запястье, казалось, он просто бугай из папиных дружков. Ассоциация была такая яркая, что накатила паника, я нагнулась и укусила парня за руку.

Укушенный Ветров дёрнулся, отпустил меня. Ошарашенно округлились его глаза, он рассмеялся.

— Закричу, — предупредила я.

— Дикая! — возмутился он, продолжая скалиться. — Ты откуда к нам, из джунглей?

— А ты откуда?! Разве можно так хватать?! Что надо?!

Мы замолчали, успокоились. Нужно было бежать, но я стояла, ведь пришла к нему. Следовало что-то сделать, чтобы вычеркнуть его из своих мыслей. Ну, поёт, что теперь, всё ему позволить?

А не пошёл бы!

Я гордо откинула волосы за плечи и натянула свою голубую шапку с ушками.

— В детском саду такие модницы гуляют, — щурил один глаз Ветер, рассматривая меня.

— Извини, леопардовых лосин нет, — быстро съязвила.

Видела, ходят модницы подзаборные в таких. Улыбка сползла с его лица.

Молчали. Не расходились. Нужно первой уйти, чтобы остался приятный осадок от конфликта. Но вросла сапогами в чёрный нерастаявший сугроб. Ноги охлаждались, нос замёрз… Под вечер холодно, подмораживало лужи, становилось скользко.

Илья накинул капюшон своей чёрной толстовки и руки спрятал в карманы.

— Ты зачем пришла? Твоя Тёма тебя сдала с потрохами, ты специально обо мне узнавала.

— Чтобы спросить про клип.

Буду знать, что тут все треплются по-чёрному.

— Три месяца столичной тинкой ходила, даже не взглянула, а тут сама прибежала. Только из-за клипа? Думаешь, я поверю?

— А тебя что… Задело, что я на тебя не смотрела? — ошарашенно выпалила я.

Он хмыкнул и глянул на меня как-то странно. Печально что ли. Но потом взял себя в руки и стал смеяться.

— Меня мама ждёт, — с сожалением сказала я.

— Погоди, — он опять меня схватил.

— Ветер, нельзя так!

— Лялька, все видели, что ты ко мне сама пришла, слухи поползут.

Я вырывалась, руки выкручивала, но он тянул. Тянул меня к себе!

Будоражащее чувство полёта в неизвестность. Оно было таким острым, что казалось, причиняло боль. И вроде я ничего против не имела… Но то, что вся школа полнилась слухами разного формата, не давало покоя и настораживало. Я пыталась оттолкнуть парня. Он намного сильнее, о таком я, кстати, узнала совсем недавно… Просто с парнями не общалась никогда в жизни. Они сильные. Ветер скрутил меня почти мгновенно.

— Дикая, — повторил он и наклонился, чтобы поцеловать.

Поцеловать!

Я так мечтала об этом!

Хоть раз в жизни-то можно!

А до школы, где мама, метров триста. Блин, вдруг увидит!

Повернула голову, и чужие губы коснулись моего виска. От прикосновения пробежала дрожь по всему телу. Я почувствовала его странный запах. Илья пах дымом и почему-то кремом для обуви.

— Отпустил, быстро, — приказала я, не повышая голоса.

— Иди.

Ветров резко убрал свои руки. Я от сопротивления не успела сориентироваться и упала в грязный сугроб.

Под ладонями хрустели колючие ледышки и царапали кожу, моментально промок плащ.

Обида сковала грудь и горло, я воздух стала ловить порциями.

Это был бы позор, ещё и разрыдаться!

— Смотри, Лялька, тебя отпускать нельзя, падаешь сразу, — смеялся Ветров, пытаясь мне помочь встать.

— Убирайся! — теперь крикнула в голос.

Зарыдала, не удержалась. Поднялась и, отряхивая руки, пошла к дорожке, пару раз чуть не поскользнулась.

— Лялька, давай провожу.

— Я ненавижу свою фамилию! — повернулась к нему. — Я ненавижу, когда меня так называют!

Он остановился. Без улыбки…

А я сквозь злость и обиду хотела его… Жадно хотела его сфотографировать, чтобы запомнить Ветрова таким: красивым, с пониманием и сочувствием на лице. Такое выражение редко украшало его.