Голос внутри меня

Фрост взял ее за руку и сжал ее, но она не сжала его руку в ответ. И только тогда он заметил изящные золотые часики на запястье. Джесс никогда не носила часы. Стекло на часах было разбито, но стрелки указывали на время, замерев в этом положении навсегда.

3:42.

Глава 27

Ночь для Фроста прошла в тумане усталости и горя.

Он так и не вернулся домой. Много часов провел в маленькой допросной, расположенной в управлении полиции района Мишин-Бэй. Обычно в этом помещении он беседовал со свидетелями и допрашивал подозреваемых, но на этот раз он сам стал свидетелем. Детективы, расследующие дело, подробно расспрашивали его о событиях прошедшей ночи. Они снова и снова задавали одни и те же вопросы, пытаясь вытащить из его памяти новые факты. Однако ему, по сути, нечего было сказать им.

Ведь его не было на месте, когда произошло преступление. Он ничего не видел.

Все знали, что Руди Каттер виновен, только это не означало, что они могут доказать его вину.

В управлении стояла мертвая тишина. Смерть коллеги всегда нависала над полицейскими мрачной тучей, но на этот раз погибла Джесс. Она была копом из копов, третьим поколением династии, служившей в полиции Сан-Франциско, ярым борцом за порядок. Только все это было в прошлом. Она утратила свой жетон. Ее выгнали с позором, и ей грозила тюрьма. Убийство стало трагедией, но город не будет хоронить ее, в ее честь не будет парада, руководство полиции и мэр не выступят с речами.

Еще не рассвело, когда они закончили в допросной.

Фрост подошел к своему столу, чувствуя на себе взгляды коллег. Никто ничего не сказал. Он имел репутацию одинокого волка, причем вполне заслуженно. Он не проводил время в облюбованных полицейскими барах, не тусовался и не пил с другими копами. За пять лет он так и остался чужим для коллег. Единственным его другом и союзником была Джесс, и вот теперь ее не стало.

Фрост чувствовал себя страшно измотанным, но знал, что не заснет. Он направился к лифту, когда его остановил оклик, нарушивший царящую тишину:

– Истон.

Он обернулся. Это был капитан Хайден.

– Давай поговорим. – Голос, как всегда, звучал так, будто он только что пришел от зубного.

Фрост проследовал за Хайденом в его кабинет. Окна кабинета выходили на стадион «Джаентс». Он был уютным, но Хайден положил глаз на кабинет наверху. Тридцать лет назад он начинал патрульным и сейчас, после того как он поднялся по карьерной лестнице, преодолевая одну грязную ступеньку за другой, до самого верха ему оставался один шаг. И он не мог допустить, чтобы что-то оказалось у него на пути. Даже убийство бывшей жены.

– Значит, это ты нашел ее, – глухо произнес он.

– Да, сэр.

– Она мучилась?

– Не знаю, сэр. Думаю, убийство было зверским, но умерла она быстро.

– Трудно поверить, чтобы кто-то смог одолеть Джесс.

– Каттер все тщательно спланировал. Он ждал ее там, где она не могла его заметить. Сначала тазер, потом нож. У нее не было шансов.

Хайден кашлянул, потом вытер глаза.

– Каттер, – пробормотал он.

– Да, сэр.

Капитан обошел письменный стол и сел с глубокое кожаное кресло. Фрост в жизни не видел более крупной человеческой особи, чем Прюитт Хайден. Ростом в шесть футов и четыре дюйма[46], он весил три сотни фунтов[47] и в жиме лежа мог поднять свой вес. Его черная кожа была в пятнах и рытвинах, коротко подстриженные волосы на голове напоминали щетину. Он всегда носил форму с идеально отглаженными стрелками.

– Сядь, Истон.

Фрост сел в кресло для посетителей. Он заметил, что на столе у Хайдена все еще стоит рамочка с фотографией Джесс. Снимок был сделан десять лет назад, когда они, сыграв свадьбу, поехали на медовый месяц на Гавайи. Это была одна из редких фотографий, на которых Салседа улыбалась. Развод не изменил того факта, что в их отношениях были лучшие дни, однако оба обладали взрывными темпераментами и не умели жить чем-то другим, кроме работы. Столкновение между амбициями Хайдена и стремлением Джесс нарушать правила было неизбежно.

– Знаешь, я в бешенстве, – сказал Хайден, хотя его лицо напоминало маску, на которой не отражалось ни единой эмоции. – Я злился бы, если бы это случилось с любым из наших, но ее смерть – это личное. Я любил ее. А то, что было между нами в прошлом, не имеет значения.

– Я тоже в бешенстве.

– Управление ради нее добьется справедливости. Я добьюсь, – добавил он с нажимом на «я», словно давая понять Фросту, что тот в состав его группы не входит. Что в расследовании он не участвует.

– Надеюсь на это.

– Только все это не меняет того факта, что Джесс, подкинув улику, совершила непростительную глупость.

– Знаю.

– Ты правильно сделал, что принес часы мне и окружному прокурору. Даже не сомневайся.

Фрост ничего не сказал. Он всю ночь мучился сомнениями из-за этого.

– Что у нас есть на Каттера, сэр?

– В настоящий момент? Ничего.

– Это его рук дело.

Лицо Хайдена омрачилось.

– Естественно, его! Думаешь, я не знаю? Если бы все зависело от меня, я бы сам забил этого недоноска до смерти. И так поступил бы любой коп в этом здании. Он издевается над нами, показывая, что мы ничего не можем сделать, и он заплатит за это.