Голос внутри меня

Фрост проснулся среди ночи. Он был один. Дрова в камине догорели и превратились в серый пепел, в трубе резвился ветер, наполняя комнату холодом. Он встал. Среди валявшейся повсюду одежды он нашел свои боксеры и надел их.

– Иден?

Ответа не было.

Истон обошел погруженный в полумрак – уличный свет падал через стеклянную дверь патио – первый этаж. Шак уже давно перебрался на свое любимое место на диване, где обычно спал Фрост. Кот не удосужился открыть глаза. Все в доме было на своих местах. Коробки с материалами для книги Иден так и стояли в прихожей.

Фрост бесшумно поднялся наверх. Дверь главной спальни была открыта. С порога он разглядел Иден. Он вошел и подошел к кровати. Она лежала на животе поверх покрывала. Черные волосы закрывали ее лицо. В памяти возникли картины соития. Выражение на ее лице. Ее учащенное дыхание и сладостные стоны. Тепло ее пальцев. Ее ноги, сцепленные у него на спине. Он смотрел на нее, и вспоминал все это, и спрашивал себя, что он чувствует.

Ответы ему не нравились.

Фрост пошел прочь от кровати, но, прежде чем он дошел до двери, услышал оклик.

– Я не сплю, – тихо проговорила Иден.

Он вернулся и сел. Иден перекатилась на спину. Ее глаза были открыты. В полумраке очертания ее соблазнительного тела были нечеткими, словно тень. Иден выставила его на обозрение, позволяя Фросту любоваться им, как скульптурой. Они смотрели друг на друга, и прошло немало времени, прежде чем Шей решила нарушить молчание:

– Наверное, я получила, что хотела.

– А почему это было так важно? – спросил Фрост.

Она села. Она перебралась ему за спину и сильными пальцами принялась массировать плечи. Обнаженные ноги она вытянула по обе стороны от него.

– Я эгоистична. Я не могу писать о тебе, пока не узнаю тебя изнутри и снаружи. – Она легонько куснула его в шею. – Но это не значит, что мне не понравилось.

– И что же ты обнаружила? – спросил Фрост, движимый нездоровым любопытством.

– Что ты желаешь того, чего не можешь получить.

Он развернулся лицом к ней.

– В каком смысле, черт побери?

– У меня было достаточно мужчин, чтобы я научилась определять, когда человек не удовлетворен тем, что переспал со мной. Все в порядке. Не извиняйся, если использовал меня только потому, что я оказалась под рукой. Я тоже использовала тебя.

– Тогда, думаю, мы оба получили что хотели, – сказал Фрост.

Он злился и на нее, и на себя, потому что она была права. Права абсолютно во всем. Он использовал ее. Недавно он познакомился с двумя привлекательными, желанными женщинами, однако та, которую он подлинно желал, была для него недоступна. И тогда он переспал с другой. Просто потому, что она была доступна.

Иден заглянула ему в глаза и улыбнулась, словно прочитала его мысли. Фрост обнаружил, что его начинает воротить от ее улыбки.

– Хочешь еще раз, да? – спросила она, прижимая его к себе и целуя в шею.

И насчет этого она тоже была права.

* * *

Была суббота, и Фрост ехал на юг от города. Он уже переговорил с шестью различными женщинами по имени Мария Лопес. Он всех расспросил об их прошлом в надежде найти в их личной жизни деталь, которая объяснит, почему Мария Лопес оказалась в списке Каттера. Однако ни один рассказ не приблизил его к ответу.

Сейчас он ехал к номеру семь. Она жила за пределами города, высоко в горах Сан-Бруно. Поездка не была ему в тягость. Обычно в машине он слушал аудиокниги и сейчас заканчивал книгу Барбары Такман о средневековой Европе. Его всегда привлекали эпохи, которые уже умерли и канули в Лету.

День был пасмурным, как и его настроение. К ночи обещали дождь и сильный ветер; черные тучи уже заползли на побережье с океана. Подальше от берега было влажно и тепло, примерно около шестидесяти пяти градусов[59], но у воды, как всегда, было холоднее. Дорога постепенно поднималась вверх, к изумрудно-зеленым холмам.

Следующая Мария Лопес жила возле Суини-Ридж. Он не раз пешком поднимался на этот исчерченный пешеходными тропами кряж, откуда открывался панорамный вид на Тихий океан и залив. Дом, хоть не большой и не роскошный, находился в красивейшем районе зоны Залива – правда, когда туман не заволакивал холмы, а заволакивал он их почти каждый вечер. Он бывал таким густым, что временами трудно было разглядеть вытянутую руку.

Фрост вылез из «Субурбана» и, пройдя через садик, в котором росли пустынные суккуленты, поднялся на крыльцо. Когда он позвонил, Мария Лопес практически сразу открыла дверь.

– Мисс Лопес? Я инспектор Истон. Я сегодня звонил вам. – Он показал ей свое удостоверение. На ее лице явственно читалась тревога.

– Проходите, – пригласила она его в дом.