Голос вождя

И вот наконец в начале августа их полк отправили на фронт. Капитан Захаров помнил, в какой эйфории пребывал, когда услышал от Акулина приказ собираться. Комэск бежал из штаба, придерживая фуражку и планшет, и улыбался. Наконец-то! Добежав до расположения «родной» 2-й эскадрильи, Захаров отдышался чуток, оглядел летчиков и выдохнул:

– Все, ребята! Закончилась наша учеба! Завтра начнем бить фрицев!

Парни разом оживились, заулыбались, начали друг друга по плечам хлопать… Как будто детишек малых обрадовал приглашением на утренник! Комэск улыбнулся – так и надо!

После было три недели тяжелейших боев над Смоленском, в которых 33-й истребительный полк буквально перемолол 51-ю истребительную эскадру подполковника Мельдерса и хорошенько проредил 8-й авиакорпус генерала Рихтгофена. Борта «лавок» украсились рядами красных звезд, у самого капитана Захарова их количество перевалило за четыре десятка. Конечно, не обходилось и без собственных потерь – фрицы дрались умело и ожесточенно, не желая отдавать небо «иванам». Но сила была на стороне «сталинских соколов» – «эксперты» оказались не готовы к тому, что русские будут использовать новейшие самолеты, превосходящие по своим ТТХ лучшие образцы техники, созданные «сумрачным тевтонским гением». И что самое важное – посадят в эти самолеты опытных и злых бойцов.

Сражаясь с полным напряжением сил, истребители майора Акулина сбросили с неба высокомерных немецких «героев». К счастью, безвозвратные потери среди летчиков вышли не слишком большими – погибло пять человек. Ведь бои шли преимущественно над советской территорией, и у парней из 33-го истребительного был категорический приказ: не пытаться спасать горящие «лавки», а выбрасываться с парашютом. Мол, самолетов на заводах еще понаделают, а опытных воздушных бойцов быстро не найти! К тому же командование не раздергивало полк на звенья и пары, пытаясь, как в июне, заткнуть каждую дырку, сопроводить даже четверку бомберов. Нет, 33-й ИАП использовали именно как истребителей – вылетали обычно всем полком на «расчистку неба». Подразделение старались не «стачивать» – пополнение и новую технику присылали по первому требованию. И с пополнением приходили только опытные бойцы, имевшие на своем личном счету не менее пяти побед и отлично освоившие «Ла-5».

Наконец сражение на центральном участке фронта стихло и 33-й ИАП отвели на отдых… Снова в Монино. Здесь их доукомплектовали, опять прислав только «ветеранов». Пригнали новые «лавочки», причем какой-то совсем новейшей модификации – с автоматом управления двигателем. На их освоение ушло несколько дней…

– Комэск! Са-аня! Ты куда пропал?

Узнав голос майора Акулина, Захаров живо выполз из-под крыла «лавочки», где валялся на сложенном брезенте.

– Тащ командир!

– А, вот ты где… – проворчал комполка.

Подойдя, майор машинально погладил плоскость самолета и сказал:

– Все, Саня, закончился наш отдых – фрицы поперли на Западном фронте, под Минском прорвали укрепрайон.

– Слышали сводку, товарищ майор… – кивнул Александр. – Но там сказали, что наступление отбито. Постарались танкисты под командованием какого-то генерала «Б».

– Это генерал Бат и наши новоявленные гвардейцы – 1-я танковая дивизия.

– Встречал я в конце июня одного танкиста по фамилии Бат… – задумчиво сказал Захаров. – Правда, тот полковником был, и дивизии у него не было!

– Это когда ты по лесам шарился? – усмехнулся майор.

– Да… – Капитан замялся. – Но вы же знаете, тащ командир, мне про это рассказывать нельзя – я подписку давал!

– Понимаю, Сань… Просто так в Москву не дергают! Ладно, иди, поднимай своих потихоньку. Вылетаем на рассвете.

– Ну, здорово! Разрешите идти, товарищ майор?

– Да беги уж…

Глава 9

9 сентября 2015 года, Белорусская ССР, Минск

Первое, что я почувствовал, был запах мятой травы. Ее подувядшие стебельки щекотали мне нос, я сморщился и приподнял голову.

Валялся я на пологом склоне насыпи, где когда-то проходила железная дорога. То ли ее сочли нерентабельной, то ли перенесли, не знаю, но от полотна одна насыпь осталась. Все травой заросло, а кое-где уже и деревца поднимались.

В том, что я снова в будущем, сомнений не было – в небе чертил инверсионный след воздушный лайнер. Или военный «стратег».

На ребра неприятно давил лежавший за пазухой «подарочек» немецкого гауптмана-белогвардейца – трофейный «Вальтер ППК». Поэтому я поспешил подняться. Привстав на колени, я огляделся и обрадовался, увидев Светлану неподалеку. Женщина будто прилегла на травку, да и задремала, разметав свои роскошные волосы по изумрудному ковру.

– Света!

Сморкалова ответила долгим стоном. Перевернувшись на бочок, она оперлась о землю двумя руками и приподнялась. Глаза у Светланы были круглые.

– Х-где мы? – выдохнула она.

– Еще на этом свете, – невесело пошутил я. – Поздравляю с первым воскрешением.

Я помог ей подняться, и Светлана непрочно утвердилась на своих двоих, длинных и стройных. Сразу стала отряхивать травинки с безобразного полуплатья-полуформы.