Голос Вселенной 1993 № 13-14

Многие специалисты, врачи и народные целители используют маятник для определения того, какой орган поражен болезнью. Издавна пользуются маятником и для выяснения, какая пища или какие лекарства подходят человеку, а какие нет.

Янтарный Гугон – беспощадный мир!

Юрий Петухов

Бойня

Фантастический роман

Мы начинаем публикацию романа Юрия Петухова «Бойня». Впервые роман-трагедия будет опубликован полностью, включая часть первую «Чудовище», часть вторую «Кровавая бойня» и часть третью «Страшный Суд». Пророческий монументальный роман-трагедия «Бойня» рассчитан на людей духовно и умственно развитых. Лицам с пониженным интеллектом не рекомендуется. О чем роман? Третья мировая война, завершившаяся полным разгромом Великой России, новый передел мира, новый порядок – этого в романе нет, это наши дни. Что будет в итоге? Какой будет этот Новый мир? По «гуманисту» всех, времен и народов Сахарову: Запад – зона культуры, науки, отдыха… Восток – промышленная резервация. «Бойня» – это мир Резервации. Вырождение. Мутанты. Охота на «выродков» – наших потомков. Сияющий мир Забарьерья – мир выродков духовных, земля без Бога. Переполнение Чаши Зла. Возмездие. Апокалипсис.

«Бойня» – это роман-предостережение. Еще три-четыре года, и процесс создания на территории России Резервации станет необратимым. Нас навеки проклянут, предадут страшнейшей анафеме наши больные, вымирающие потомки. Еще совсем немного – и от нас откажутся Господь Вседержитель и Покровительница России Пресвятая Богородица. «Бойня» – это наше трагическое будущее!

Предлагая читателю полный текст романа «Бойня», хочу вместе с ним задаться вопросом: почему это первое в России неподцензурное произведение вызвало целый шквал черной ненависти и злобного воя в стане наших «свободолюбивых» демократоров? Почему «независимая» пресса, телевидение и радио (существующие на подачки режима) с остервенением набросились на подлинный (не контролируемый ими) плод гласности? Ответ прост: ПРАВДА ГЛАЗА КОЛЕТ! Никакие они не независимые, не свободолюбивые и тем более – не демократы. Эти с позволения сказать критики страшно перепугались, когда увидели, что разоблачены они сами и их подлинные хозяева, превращающие нашу Великую Державу в резервацию. Читатель еще смекал и додумывал… а эти сразу все поняли – зеркало, поднесенное к их подлинным лицам, повергло их в ужас. Ну да Бог судья иудам и врагам России!

Я отдаю себе полный отчет в том, что роман может вызвать неприятие у многих, оттолкнуть… Но совестливый, честный, умный читатель поймет меня, проникнется моей болью, ибо «Бойня» это не привычная демократорская «чернуха», изрыгнутая из гнилого нутра очередного дегенерата-модерниста, вытолкнутого из своей помойки на всемирное обозрение большевичками-демократорами, и не иудео-коммунистическая «сатира» мосек, лающих на слона… «Бойня» – это трагедия, написанная моей кровью. Это наша с вами ТРАГЕДИЯ! ТРАГЕДИЯ наших детей, внуков, правнуков, обреченных на муки вырождения в оккупированной силами зла Резервации-России.

ЮРИЙ ПЕТУХОВ

Чудовище медленно покачивалось из стороны в сторону, оперевшись на четыре нижние конечности, сложив на бугристой груди передние верхние, выставив чуть назад верхние боковые и задние. Оно не открывало глаз – весь этот внешний мир настолько опротивел, осточертел, что оно не хотело на него смотреть. По неровному и хрящеватому загривку-горбу волнами пробегала дрожь – и непонятно было, то ли чудовище замерзло, то ли что-то внутри у него содрогалось, нарывало болезненно.

В развалинах желто-серый дым стоял неподвижно, словно туман в глубоком овраге. Дышать тут было нелегко. Но чудовище сейчас не замечало ничего. Опять накатило. Опять навалилось! Такое случалось частенько, и надо было просто встряхнуться, уйти отсюда, прогнать тягостные мысли. Но куда там! От собственных мыслей далеко не убежишь, даже если они ворочаются в огромной голове, похожей на перевернутый котел, еле-еле, вываренными потрохами в булькающем кипятке. И оттого, видно, что котел этот перевернут, прожигают они все тело насквозь: до кончиков щупальцев, до когтей на нижних конечностях! Нет, не убежишь!

И чудовище раскачивалось – как от зубной боли, словно в оцепенении. Оно не замечало, что ударяется зеленым слизистым плечом о шершавую каменную стену. Оно вообще ничего не замечало. Оно было внутри самого себя, в своих мыслях.

Невеселы были эти мысли.

«Даже самая распоследняя Божья тварь имеет хоть какую-то, пускай ничтожную и бессмысленную для окружающих, но все же свою, собственную цель в жизни. Ведь правда? Даже если это и не жизнь, а одно мучительное недоразумение! Даже если это не цель для прочих, а туман на палочке. Все равно! Ведь не может же быть иначе?!