Голос Вселенной 1993 № 3

Итак, рассмотрим поближе эти плоды народного творчества. Начнем хоть с тех существ, которые в изображении народных сказаний всего ближе соответствуют нашему домовому. Названия этих духов у разных народов очень разнообразны. Немцы их зовут «кобольдами», ирландцы – «клюйрконами», шведы – «тонту» или «Том Губбе», испанцы – «дуэнде и траего», французы – «гобленами», «лютенами», «фоллэ» (feu follet значит блуждающий огонек), англичане – «Робин Гуд», «пок», «хобгоблин» и т. д. В поэзии они носят еще общее название эльфов; но это, как нам показалось, особый тип, и мы о нем скажем потом.

Ирландский клюйркон является всегда один. Он чаще всего принимает вид морщинистого маленького старичка в древнем платье. Его ненавидят за то, что он всегда строит злые штуки, и встреча с ним не предвещает ничего доброго. Но его можно обуздать и покорить либо угрозами, либо обещаниями; тогда он становится покорным слугою; впрочем, как гласит народное верование, из клюйркона выходит только хороший сапожник, и больше ничего. Правда, он всегда знает, где зарыты клады, но можно ли и как именно принудить его указать место, где есть клад, об этом история умалчивает. Клюйрконы чаще всего живут при доме, обычно до тех пор, пока остается в живых хоть один член рода, владеющего домом. Этой чертой он сближается с нашим домовым. Он хорошо обходится с хозяином дома, но только до тех пор, пока тот его хорошо кормит. Пища же ему всегда ставится в определенное место, и если он там ее не найдет, то может крепко досадить.

Вообще надо заметить, что рядом с духами, довольно близко примыкающими к нашим домовым, кикиморам, отчасти к житным демонам, народные сказания приплели личных гениев, т. е. тех бесплотных существ, которые, так сказать, приставлены к каждому человеку, чтобы руководить его жизнью, мыслями, поступками. Это что-то вроде тех двух ангелов – белого и черного, благого и злого, – которые полагаются каждому магометанину. В европейских сказаниях эти личные духи по большей части для человека благодетельны, а потому могли бы быть исключены из области сношений человека с демоном, но благодаря путанице понятий и представлений их все же затруднительно начисто выделить из толпы адовых исчадий, и христианское духовенство косо смотрело на них. Надо, значит, и о них дать понятие. Посмотрим, что о них повествовалось.

Личный гений, по словам Плутарха, был у Сократа. Об этом сам великий философ часто говорил своим друзьям; он постоянно чуял около себя его присутствие и знал, что этому благодетельному гению он обязан в значительной мере и своим благополучием, и личным усовершенствованием, так как его невидимый хранитель предупреждает его о грозящих опасностях и останавливает каждый раз, когда он готов сделать что-нибудь нехорошее.

Боден, автор «Демономании», приведя в своей книге это сказание о Сократе и его гении, прибавляет со своей стороны рассказ о каком-то лично ему известном благочестивейшем муже, с утра до ночи молившемся и певшем псалмы. Этот человек все просил Бога о том, чтобы ему дан был ангел-хранитель и попечитель, и молитва его была услышана. Кто-то незримый руководил его во всех случаях жизни, предварял об опасностях и однажды даже ему явился в виде лучезарно прекрасного младенца, сидевшего на его ложе. Но по ходу дела здесь мы видим уже явно благодетельного духа, не имеющего ничего общего с адовыми исчадиями.

Совсем в ином освещении является перед нами личный гений знаменитого врача и философа Корнелия Агриппы (ум. 1534). У него была черная собака, жившая при нем и часто его сопровождавшая, и собака эта была не кто иной, как сам дьявол. Обычно этот пес пребывал в кабинете у ученого, лежа на груде книг и бумаг, в то время как его хозяин что-нибудь читал или писал. Каким путем Агриппа приобрел себе такого домашнего гения, это осталось невыясненным. Но адское происхождение его пса сомнению не подлежит. Будучи при смерти и побуждаемый духовником к покаянию во всех своих прегрешениях, Агриппа снял с шеи своего пса особый ошейник, весь утыканный гвоздями, которые были на нем так расположены, что из них выходила какая-то магическая надпись. При этом он с тяжким вздохом сказал своему четвероногому гению: «Уходи, злополучный зверь, причина моей гибели!» В самую минуту смерти своего хозяина та собака выбежала из дому, бросилась в реку и утопилась.