Голос за спиной (СИ)

А вот конкретных злодеев пока не видно. Из дверных проёмов не высовываются закопчённые стволы, а в окнах не видно штурмующих. Ну, есть же там всякие умники, что могут на верёвках влетать в окна, хоть с двадцать пятого этажа? Я сам не раз по телевизору такое видал! Отчего бы и этим гаврикам не практиковать подобные штучки?

Жду…

Раскладываю на полу гранаты — пять штук, остальные Юджин куда-то там уже присобачил. У него на поясе ещё пара штук есть — и это весь наш запас. Ничего, остановить первую волну мы сможем. А вот вторую — не факт! Гранаты имеются не только у нас.

— Эй!

Не сразу врубаюсь…

— Эй вы! Наверху!

— Чего тебе?

— Поговорить надо.

— Говори, я слушаю.

— Так не пойдёт. Я должен тебя видеть!

Вот же чёрт упорный…

— Выходи на площадку. Один и без оружия. Сможешь на меня посмотреть.

— Ты тоже туда спускайся.

— Вот уж хрен! Ты сказал — видеть, а не за руку потрогать.

Появившийся рядом Морлоу вопросительно на меня смотрит. Прикладываю палец к губам — тихо!

— Хорошо. Я иду.

Интересно, откуда он вылезет?

Но парламентёр, как ни в чём не бывало, спокойно поднимается вверх по лестнице. Опа… а пролом на месте рухнувшего лестничного пролёта? Он что, по воздуху его перелетел?

Мужик действительно один, никого рядом не видно. Не заметно у него и оружия. Парламентёр откидывает назад капюшон, обнажая наголо выбритую голову.

— Я здесь.

Приподнимаюсь из-за баррикады, оставив оружие на полу, и показываю раскрытые ладони.

— И я тут. Как и обещал — без оружия.

Оппонент демонстрирует пустые руки, словно отвечая на мои слова.

— Кто ты? — спрашивает он.

— Денис. Работаю на Хищника. А с кем, собственно говоря, имею честь разговаривать?

— Брат Пётр. Жрец.

Жрец, простите, кого? И в какой это религии у нас они ещё сохранились? Видимо, на моём лице отобразилось слишком много всякого, и собеседник усмехается.

— Нет, я не шучу. И не наелся мухоморов или ещё какой-то гадости.

— Эм-м-м… и где же расположена ваша церковь?

Парламентёр нахмурился.

— Не юродствуй!

— И в мыслях не держал! Просто, а разве где-то есть ещё такие… ну, жрецы?

— У нас есть. Есть Солдаты, есть Жрецы. Нам не нужна церковь — истинный Свидетель имеет храм у себя в душе!

— Минутку… — краем глаза замечаю, что Юджин, подхватив радиостанцию, выкручивает регулятор громкости. После чего осторожно отползает в сторонку, чтобы парламентёр не мог слышать его слов. Ага, стало быть, нас вызывают! Потянем время!

— Так. Момент! — приподнимаю руку в успокаивающем жесте. — Жрецы, — понял. Вижу одного перед собой. Солдаты… ну, думаю, что и их тоже могу лицезреть. А вот можно поподробнее — вы, простите, свидетели чего? Иеговы, что ли?

Петр морщится.

— Мы не занимаемся шарлатанством. И никому не дурим голову. Мы — Свидетели Пришествия. И мы ждём истинных хозяев этого мира.

— И долго ещё ждать осталось?

— Ты видел Синий огонь?

— Нет, — отрицательно мотаю головой. — А должен был?

— Значит, тебе не повезло… — печально качает головою жрец. — Те, кто видел — в своём большинстве уверовали! К нам в тот день пришли многие!

— И когда же это было? — искренне удивляюсь я. — Что-то не слыхал про такие вещи…

— Был Синий огонь… — почти нараспев произносит парламентер. — И было указание свыше всем неверующим — отриньте свои заблуждения! Не станут работать ваши новомодные гаджеты, и откроются уши, дабы могли вы внимать голосу знающих!

«А потом что-то рвануло, и связь накрылась сразу вся. Перестали работать мобильные телефоны, в рациях мы слышали только ближайших соседей…» — а ведь мой знакомый ГИБДДшник про это говорил! Точно, что-то Иван такое рассказывал!

Монотонные слова парламентёра звучат у меня в ушах, что-то разъясняют, к чему-то призывают. Блин, а ведь он умеет говорить! И убеждать. Меня как-то даже повело. Сгибаю палец, больно оцарапав ладонь ногтем, — и всё сразу встаёт на свои места. Старый приём, ещё можно себе на ногу наступить. Мне про такие штуки рассказывали, испытанный сектантский фокус! Есть такие мастера, им только не мешай — уболтают на раз-два!

Жрец ещё что-то продолжает говорить, но на меня его слова более не действуют. Тут такая штука… только поведись — и всё.

Но в какой-то момент, он, по-видимому, замечает, что пропаганда должного успеха не принесла — и меняет тактику.

— Ты и твои товарищи (ага, так он не знает, сколько нас тут!) будете продолжать упорствовать?

— Есть альтернатива?

Он задумчиво меня рассматривает.

— Есть… Она всегда есть… Те, кто вовремя осознает пагубность своих заблуждений, могут прийти к нам. Учти — мы берём не всякого!

— Так на что же тогда нам рассчитывать? Выйдем к вам — и от ворот поворот! Мол, не вписались…

Жрец улыбается. Едва заметно, улыбка лишь слегка затронула уголки его губ.

— Мы умеем ценить храбрых бойцов. Не каждый, кто к нам приходит, заслуживает чести стать Солдатом. Все начинают с послушничества, и лишь потом, всё оценив и взвесив, старшие указывают каждому его Путь.

— Так это, что же выходит, послушником можно всю жизнь проходить?

Парламентёр кивает.

— Да. Можно стать Солдатом, можно — Жрецом, но это путь немногих. Но спасутся все!

— И что же может ждать нас? — тяну время, тяну!