Голос земли. Легендарный бестселлер десятилетия о сокровенных знаниях индейских племен, научных исследованиях и мистической связи человека с природой

Тропа вела меня по изрытой колеями дороге, с обеих сторон которой стеной стояли густые заросли тростника. Я слышала, что каждое лето сюда сбрасывали навоз из конюшен и коровников всех ярмарок штата. Навоз из вычищенных стойл, где держали первоклассных молочных коров, а также оставленный слонами, которые делали здесь промежуточную остановку, в итоге оказывался на этой свалке отходов. Город впоследствии последовал этому примеру, танкерами свозя сюда свои нечистоты. В результате здесь все поросло тростником. Перистые метелки соцветий возвышались над моей головой на несколько футов. Среди гипнотически покачивающихся на ветру и трущихся друг о друга безумных зарослей этих стеблей я потеряла направление и уже не понимала, где озеро. Тропинка шла влево, потом вправо, и в конце концов я оказалась в зарослях без каких-либо ориентиров. Я чувствовала себя крысой, загнанной в лабиринт. Сожалея, что не захватила компас, я выбрала направление, которое, как мне казалось, приведет к озеру.

Вдоль этого берега озера тянется полторы тысячи акров пустоши. Даже шум шоссе – обычно хороший ориентир – заглушался шелестом тростника. Во мне стало зарождаться подозрение, что я выбрала не самое подходящее место для прогулок в одиночестве, по моей шее вверх до затылка даже пробежал легкий озноб, но я убедила себя, что бояться нечего. Здесь никого нет. Кому же еще могла прийти в голову безумная идея бродить в этом богом забытом месте? Ну, разве что другому биологу, которого я была бы рада здесь встретить. Либо ему… либо убийце с топором, избавляющемуся от тела в зарослях тростника. И оно никогда не будет найдено.

Я шла по петляющей тропке, пока не заметила верхушку тополя. Я даже услышала узнаваемый шелест его листвы. Это был долгожданный ориентир. После очередного поворота я увидела все дерево целиком – большой тополь с раскидистыми ветвями, нависшими над дорогой. С самой нижней ветки свешивалось тело человека. Рядом с ним на ветру покачивалась веревка.

Охваченная паникой, я закричала и побежала, не разбирая дороги и путаясь в тростнике. Сердце колотилось в груди, а я все бежала и бежала вперед без оглядки, пока не уперлась в тупик, как в фильме ужасов. В полном соответствии с жанром передо мной предстала жуткая картина: палач в черном капюшоне, в мускулистых руках которого был окровавленный топор. На плахе лежало тело женщины, накрытое плащом. Ее белые кудри свисали с отрубленной головы. Я не могла пошевелиться от ужаса. И вокруг не было никакого движения. Совсем.

Это вырубленное в зарослях тростника пространство с камышовыми стенами было похоже на музейную диораму с фигурами в натуральную величину, застывшими в момент казни. На лбу у меня выступил холодный пот, но я вздохнула с облегчением: «Никаких трупов». Хотя это воплощение чьего-то извращенного воображения было не намного лучше реальных трупов. А хуже всего было то, что теперь я окончательно заблудилась в этом лабиринте. Я хотела бы оказаться где угодно, только не здесь, особенно учитывая, что я должна встретить школьный автобус, чтобы забрать своих детей. Думая о них, я решила, что надо двигаться как можно тише, чтобы остаться незамеченной членами сатанинской секты, которую я себе вообразила.

Блуждая в поисках выхода, я обнаружила еще несколько «помещений», вырубленных в тростнике: тюремную камеру с электрическим стулом в натуральную величину, больничную палату с пациентом в смирительной рубашке и зловещей медсестрой и, наконец, открытую могилу, из которой вылезал зомби с длинными ногтями. После очередного долгого прохода через жуткие заросли тростника тропинка вывела меня к стоянке. Фонарные столбы уже отбрасывали длинные тени, а моя машина была видна где-то на спуске, на другом конце стоянки. Я похлопала по карманам в поисках ключа. На месте. Неужели я сделала это? Было не видно, открыты ли еще ворота. Напоследок я оглянулась. Сбоку от тропинки в землю была вбита табличка с красивой надписью:

«Сольве Лайонс Клаб.

Прогулки с привидениями.

24—31 октября, с 20.00 до полуночи».

Я посмеялась над собственной глупостью, но потом расплакалась.

Сольвейская мусорная свалка – подходящее место для наших страхов. Но то, чего нам следует опасаться, находится не в помещениях с привидениями, а под ними. Земля, погребенная под шестидесятифутовым слоем промышленных отходов, токсины, просачивающиеся в священные воды озера Онондага, несут смерть в дома полумиллиона жителей, пусть и не такую быструю, как от топора палача, но не менее ужасную. И пусть лица палачей скрыты, но их имена известны: корпорация «Сольве», Объединенная химическая компания, а теперь «Хоневелл».