Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи

Слышали вы когда-нибудь про техасских сороконожек? У каждой сорок ног, и в каждой ноге смертоносный яд. Достаточно прикосновения одной ядовитой ноги, и ты уже мертв. А представляете себе, что значит съесть ее целиком? Да это хуже, чем упасть в бочку с дегтем!

Хозяин ранчо был человек порядочный и честный — истинный техасец. Увидев, какое сороконогое чудовище варилось в кофе, он стал белее полотна,. Этот ядовитый кофе отравит его самого и его ребят.

И он поступил так, как любой порядочный техасец поступил бы на его месте. Он завыл–закричал–завопил громче тысячи койотов, чтобы созвать всех своих людей. Что-что, а соображать он умел и соображал быстро. Все тут же прискакали назад.

— Друзья, — сказал он, — произошло что-то ужасное. И по моей вине. Я сварил ядовитую сороконожку в вашем кофе. — Он поднял высоко длинное гибкое тело гнусного насекомого. — Одного укуса сороконожки достаточно, чтобы отравить человека. А раз я варил эту ядовитую гадину в кофе, значит, кофе и вовсе отравленный. До Грейама больше двадцати пяти миль. Может, там нам и помогли бы, но нам не поспеть. Надежды нет. А коли уж нам суждено умереть, умрем, ребятки, как истинные техасцы.

Ковбои не спеша слезли с коней, они были мрачны и безутешны. Все сели в круг и стали ждать… Кое-кто попробовал засунуть пальцы в рот, чтобы изгнать из себя всю отраву. Другие подбадривали себя такими крепкими словечками, что пробуравят оловянные тарелки. А один даже похвалил хозяина:

— Это был твой лучший кофе!

Так они ждали… ждали… и ждали, пока яд сороконожки подействует.

Долго ждали… Прошел час. Потом медленно протянулся второй. А никто не умер! Ни у кого даже живот не заболел!

Хозяин был озадачен.

— А может, вареная сороконожка вовсе и не ядовита?! — недовольно пробурчал он. — Может, сороконожка вообще не вредна техасским лодырям? Лично я чувствую себя бодрей сына самого громовержца на огненной колеснице!

— И я! И я! — раздалось со всех сторон с шумным облегчением.

— Гип–гип–ура! — И ковбойские шляпы полетели в вдздух. — Кофе с сороконожкой для ковбоев не страшен! фгличный был кофе!

Смеху тут было и всяких шуточек! Помалкивали толь–отпетые зануды, которые вообще не знают юмора.

— Эй, хозяин, еще один отравленный завтрак из медведя под уксусом, и мы со страху излечимся все от чесотки!

— Верно, ребятки, веселей умереть от чашечки первоклассного кофе, чем от ревматизма в старости!

И все отправились работать в прекраснейшем настроении и… добром здравии, у На другое утро хозяин заявил;

— Я буду варить кофе сам, с начала и до конца, чтобы уж ни одна сороконожка не попала в него.

Он хорошенько вычистил котелок, потом налил воды и насыпал кофе. И вскоре уже все сидели вокруг и наслаждались горячими лепешками с беконом и крепким кофе.

Самый тощий ковбой на ранчо по прозвищу Тростинка сказал:

— Кофе что надо, хозяин! Бьюсь об заклад, ты опять положил в него славненькую жирненькую сороконожку!

— Шутки в сторону, Тростинка! — сказал хозяин. — На этот раз ты проиграл. Нет сороконожек в кофе!

Когда с завтраком было покончено, хозяин вытряхнул кофейную гущу и… вот те раз! Опять из котелка выпала отличная вареная сороконожка.

Ну и ну! Ведь он все сам проверил, все осмотрел.

—-Не знаю, не знаю — сказал он, — смягчат ли сладкие слова сердце упрямого северянина, но что кофе с вареной ядовитой сороконожкой особенно хорош — это точно!

Пересказы Я. Шерешевской

АКРОБАТ НА ТРАПЕЦИИ Ковбойская песня

На родине милой, в далеком краю
любил я прекрасную Дженни мою.
Теперь я один, и лишь песню пою
о том, как погибла любовь.

Бродячая труппа гостила у нас,

к нам зрителей толпы стеклись.
Под куполом цирка воздушный гимнаст
взлетал на трапеций ввысь.

Он мчится, как птица,

вперед и назад,
и девичьи лица
восторгом горят.
Так взор моей милой
пленил акробат
и счастье похитил мое!

Три года один я скитался в тоске,

но как-то под вечер в глухом городке
увидел на ярком афишном листке
воздушных трапеций полет.

А ночью огни цирковые зажглись,

и замер от ужаса я:
взлетала на легкой трапеции ввысь
любимая Дженни моя!

Летит, словно птица,

вперед и назад,
и юношей лица
волненьем горят,
а в кассе деньгами
звенит акробат,
похитивший счастье мое!

Перевод С. Болотина и Т. Сикорской

ТОЛЬКО ГЛУПЦЫ НЕ УМЕЮТ СМЕЯТЬСЯ НАД СОБОЙ