Голоса драконов

Распрямив плечи, она посмотрела в зеркало. Волосы были в спешке собраны в конский хвост, грозящий рассыпаться, русые пряди обрамляли лицо. Платье выглядело скорее неуклюжим, чем гламурным, вместе с термобельем и без каблуков. Она предстанет в таком виде перед всеми этими камерами и окажется на каждом канале по телевизору и на миллионе вебсайтов.

Но это было бы не важно, даже если бы она и выглядела гламурной. Важен был символизм, она выглядела как изображение на картинке в книге. Людям не нужно было уметь читать, чтобы понять, что происходит. Они взглянут на нее, через призму родовой памяти.

Она стянула резинку с волос, потрясла головой и пригладила волосы. Так выглядело немного лучше.

В дверь постучали, и мать Кей спросила:

— Милая, ты в порядке? Мы ещё можем отменить все это, если ты не хочешь в этом участвовать.

— Нет, мам. Я в порядке. Я выйду через пару минут.

Она стала мерить шагами комнату, избегая зеркал, чтобы не начать исправлять беспорядок на голове. Она ждала звонка. Она больше не могла тянуть время. Что могло так задержать Артегала?

Хотя она и ждала этого, Кей все же подскочила, когда телефон зазвонил, и замешкалась, отвечая:

— Алло, Тэм?

Это была Тэм в панике.

— Он в пути! О боже, Кей, он так быстро летит.

Это значило, что у нее мало времени.

— Хорошо. Спасибо.

— Кей, — произнесла Тэм, когда Кей уже собиралась завершить звонок. — Будь осторожна, хорошо? Что бы ни случилось, будь осторожна. Я хочу услышать всю историю, когда это закончится, поэтому ты должна будешь оказаться здесь и рассказать мне, хорошо?

Кей не смогла удержаться от улыбки.

— Хорошо, я обещаю.

Голову выше, подбородок вперёд, собрав все мужество, которое смогла мобилизовать, она направилась в спортзал и дальше на пресс-конференцию снаружи. Она не решила, как объяснить то, что надела сюда своё выпускное платье, поэтому просто не будет объяснять.

Когда она зашла в спортзал, где все ещё располагались временные офисы ФБПО, суматоха стихла. Это произошло не сразу же. Вместо этого один человек увидел ее и застыл, потом ещё один, потом ещё несколько посмотрели в том же направлении, что и коллеги, и так, пока вся комната не затихла.

Мать Кей ждала ее у двери на улицу, откуда Кей слышала шум другой ожидающей толпы.

— Кей, — спросила растерянно мама. — Почему ты так одета?

— Хочу выглядеть хорошо, — ответила она.

Ее мать была озадачена, но ничего больше не сказала. Чем больше Кей старалась вести себя, словно все в порядке вещей, тем больше это походило на дикость. Она не обманывала свою мать. Она не обманывала себя.

Мама взглянула на улицу, и на ее лице появилось выражение удовлетворения.

— Ты готова?

— Готова, — ответила она, часто глотая воздух, и промаршировала мимо матери на улицу.

На асфальте снаружи установили подиум с микрофонами, торчащими из него, словно колючие механические цветы. Они были расположены перед несколькими рядами складных стульев. На многих сидели журналисты, в то время как другие стояли и разговаривали, собравшись группами.

Она прошла к подиуму и прикоснулась к одному из микрофонов. Откуда-то раздался звук глухого удара. Журналисты подняли головы, посмотрели на нее и перешептываясь направились к своим местам.

— Привет, — сказала Кей и поморщилась оттого, насколько глупо это звучало.

Все, сидящие на двух дюжинах стульев, подняли руки и закричали одновременно, пытаясь задать вопросы до того, как она собралась с мыслями. Кей отступила под их агрессивным натиском. Мама подошла сбоку и взяла ситуацию под свой контроль.

— У моей дочери есть заявление, которое она хотела бы прочесть, — сказала мама, и толпа расселась по местам.

У Кей тряслись руки, когда она разворачивала бумагу, где было написано ее заявление. У нее пересохло во рту, ей пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла заговорить. Она взглянула в небо, Артегала все ещё не было видно, но он прилетит с минуты на минуту. Она хотела сделать это осторожно. Она хотела удостовериться, что люди услышали каждое ее слово.