Голоса эпохи. Избранная проза и поэзия современности. Том 1

Кажется, новый, обычный, один из многих таких же день.
Как и вчера, ярко светит южное солнце и дразнит тень.
С томной медлительностью, зевая украдкой, ползут часы.
Потный вздыхает ветер. Над фруктами – шум тельняшки осы.

Всё как обычно. Неделями, пусть и нехотя, так живёт.

О сокровенном наслышан её дневник. Несмышлёный кот
Вряд ли поймёт, почему нынче утром мелко дрожит рука
Той, что щедра неизменно: в блюдце достаточно молока.

Всё ничего вроде, но треплют тревожные пальцы листок

Белый, как саван, и горло девичье больно саднит комок
Чувств, от которых и здесь невозможно спастись: увы, нельзя
Сбежать от себя, когда судьба вместо пешки ставит ферзя.

Долгой витиеватой лозой сплетаются строки письма,

Бледность бумаги, которая не краснеет, – его тесьма.
Соком случайно раздавленной ягоды алеет щека.
Тщетно смиряет жилку, как птицу в силке, рука у виска.

Искушённые пьяным духом впитавшего солнце вина,

Мысли рьяно бунтуют, ропща на жребий. Её ли вина,
Что не греет души одиночество. Даже весь южный край
Без любимого – наказанье. Ссылка? Да. Путь заказан в рай.

Любовь на плахе

Прокралась осень в сквер моей любви,
Ужом пятнистым проползла украдкой.
Разлукой-жалом сердце не трави,
Оставь душе глоток надежды сладкой.

Её подельник ветер рвёт листы

Календаря на ясене унылом,
Уносит прочь заветные мечты,
Пророча жизнь в отчаянье постылом.

Крадёт сухой, завистливой рукой

Зачитанных сердечных писем ворох
Со дна ларца души. Её покой
Для бестии лихой не свят, не дорог.

В кровавый плащ заправским палачом

Обряжена, вершит костёр огромный
На лобном месте осень, где мечом
Казнит без апелляций жребий скромный.

Швыряет в пламя нежные слова

Кленовых и берёзовых посланий —
Поблёкших, жёлтых свитков, чтоб молва
Не выдала любви моей признаний.

И жалко жмётся память в стороне,

В дыму с тоскою ищет призрак милый.
Но пыл любви уже истлел в огне,
И на помосте только пепел стылый.

Ничего не осталось

Всё смешалось: рассудок с чувством,
Долг с желаньем, мечта с ошибкой,
Безысходность с надеждой зыбкой,
Тишина с позвоночным хрустом.

Своротил любви жребий шею.

Нет леченья такой калеке,
Нет лекарств ни в одной аптеке,
А исход в могильной траншее.

Распознать бы все знаки раньше

На пергаменте двух ладоней,
Оказалась бы чуть проворней,
Бросив вызов судьбе в реванше.

Всё насмарку. Осталась малость —

Петли синие на запястьях
Распороть как вину в несчастьях,
Чтоб издохла души усталость.

Мечта