Голоса лета

По-юношески категоричная, обладающая жизнестойкостью и широтой взглядов, присущих ее поколению, Габриэла была шокирована письмом — шокирована его злонамеренностью, а не обвинением. В течение двух часов по прибытии в Тременхир она успела пообщаться и с Ивэном, и с Лорой. Ивэн — пугающе привлекательный мужчина, возможно, способен на что угодно, решила Габриэла. Но Лора выглядела и вела себя, как воплощенная невинность, от души радовалась приезду Габриэлы. При первой встрече с незнакомой ей падчерицей она должна бы, учитывая сложившиеся обстоятельства, держаться настороженно, с подозрением и даже демонстрировать признаки ревности, но ни одно из этих чувств не примешивалось к ее нескрываемому восторгу. Было видно, что она прозрачна как стекло в своей неподдельной искренности.

Впервые у Габриэлы зародились сомнения. Впервые ей пришло в голову, что, возможно, в письме нет ни слова правды. Тогда кто же столь сильно ненавидит Лору с Ивэном, что сочинил эту злобную клевету?

Габриэла спустилась вниз. В холле с полированным полом она увидела, что дверь на кухню открыта. Оттуда вышел Джеральд с газетой в руках. Не заметив Габриэлы, он направился в коридор.

— Джеральд.

Он обернулся. Она подошла к нему.

— Не могли бы вы уделить мне минуту? Мне нужно с вами поговорить.

Он привел ее в свой кабинет, симпатичную комнату, где пахло сигарами, книгами и древесной золой.

— Вы сюда приходите читать газету?

— Да. (Приятный мужчина, отметила про себя Габриэла.) Чтоб не путаться под ногами. Присаживайся, Габриэла.

Она села, но не в кресло, на которое он указал, а на стул, так что они оказались строго друг против друга за столом.

— Вы очень добры… — начала она. — Простите, что не предупредила о своем приезде, но у меня не было времени. Правда.

— Очень рад. Рад, что ты приехала. Рад знакомству.

— Я только что сказала Лоре, что узнала, где ее найти, от миссис Эбни — женщины, которая присматривает за домом в Излингтоне. Но это не так.

— А как же ты узнала, что она здесь?

— Прочла вот это. — Габриэла положила на стол письмо.

Джеральд, сидевший за столом в непринужденной позе, откинувшись на спинку стула, не шелохнулся. Он смотрел на коричневый конверт, потом поднял глаза, встретился взглядом с Габриэлой. Лицо его было сурово.

— Ясно, — произнес он.

— Что вам ясно?

— Было уже одно такое письмо. Его прислали одной нашей приятельнице из деревни… Анонимка.

— Вот, а это еще одно. Я вскрыла его, потому что увидела штемпель почтового отделения Труро. А я знала, что Лора где-то в Корнуолле. Мы с миссис Эбни подумали, что ничего страшного не произойдет.

— Ты показала письмо миссис Эбни?

— Нет. Вообще никому не показывала.

Джеральд глубоко вздохнул, взял конверт.

— Отправлено из Труро, в среду.

— Да, знаю.

Он вытащил письмо, прочитал его. Потом поставил локоть на стол, ладонью закрыл нижнюю часть лица. Сказал:

— Боже мой.

— Ужасно, да?

— Ты завтракала с Ивэном. Говорила ему что-нибудь?

— Нет, конечно. И Лоре тоже. Только вам. Вы первый, кому я его показала.

— Умница.

— Кто его написал?

— Мы не знаем.

— А то, другое? Вы не выясняли?

— Нет. Не стали… В силу некоторых обстоятельств. Надеялись, что больше таких писем не будет. Теперь я начинаю думать, что мы допустили ошибку.

— Но как можно писать такие вещи? Ведь это преступление.

— Габриэла, в нем нет ни слова правды. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Я уже думала. Но почему вы так уверены?

— Потому что я знаю Ивэна и знаю Лору. Поверь, я достаточно пожил на свете, за свою жизнь повидал немало людей, и уж если б что-то нечестивое — как подразумевается в этом письме — происходило под крышей моего дома, я бы сразу это заметил. Ивэн — мой пасынок. Он не всегда ведет себя осмотрительно и благоразумно, но не настолько глуп или низок, чтобы соблазнить жену Алека. Что касается Лоры, — он развел руками, — ты сама ее видела. Разве можно представить, чтобы она изменяла мужу?

— Конечно нет, — согласилась Габриэла. — Я и сама так думала. Но ведь что-то же послужило толчком…

— Ну, пару раз они выезжали вместе. В антикварную лавку, на пикник. Ивэн — добрый парень. Он обожает общество красивых женщин, но в принципе всеми его поступками движет сердечная доброта. И это нередко доводит его до беды.

Габриэла улыбнулась. Казалось, у нее камень с души свалился, когда она услышала столь лестные отзывы об Ивэне, хотя, возможно, Джеральд судил пристрастно, ведь Ивэн был его пасынком.

— Как же нам быть?

— Может быть, стоит связаться с твоим отцом.

— Ой, давайте лучше сделаем ему сюрприз. Он ведь шесть лет меня не видел и думает, что я в Виргинии… А то еще волноваться начнет.

— И все же лучше бы ему сказать.

— Не надо. Пожалуйста. Если вы позволите мне остаться у вас до его приезда, я предпочла бы ничего ему не сообщать.

— Ну хорошо, — сдался Джеральд.

— Ну а с письмом-то что делать?

— Оставишь его мне?

— Мне кажется, нужно обратиться в полицию.

— Я не хотел бы вмешивать в это полицию. Ради Евы.

— А какое отношение к этому имеет Ева?