Голоса лета. Штормовой день. Начать сначала

Что касается Эрики… Эрику мужчины интересовали постольку-поскольку, и Алек это знал. Последние несколько лет они фактически не жили вместе, но он не мучился догадками о том, как она проводит свое время. Подобные мысли вообще не приходили ему в голову.

Нельзя сказать, что Эрика была фригидна, но взрывной сексуальностью она никогда не отличалась. Чувства, необходимые другим женщинам, – страсть, возбуждение, привязанность, острые ощущения – ей заменяло увлечение лошадьми. Порой она напоминала ему маленьких девочек из клуба «Пони». С хвостиками и косичками, целеустремленные, они старательно надраивали упряжь, чистили своих маленьких лошадок.

– Это своеобразный заменитель секса, – сказал ему кто-то однажды, когда он обратил внимание на этот феномен. – Вот исполнится им по четырнадцать-пятнадцать лет, и уже не лошади их будут интересовать, а мужчины. Это известный факт. Естественный ход вещей.

Вероятно, Эрика некогда была именно таким ребенком. «Я ездила верхом каждый божий день, пока не отправилась в Гонконг». Но почему-то она так и не повзрослела. Какое-то время, возможно, она любила Алека, однако детей она не хотела, у нее никогда не было материнских инстинктов, присущих другим молодым матерям. При первой же возможности она вернулась к своей подлинной страсти. Поэтому она и заставила его купить Дипбрук. Собственно, поэтому она и отослала Габриэлу в школу-пансион.

Теперь ее жизнь вращалась вокруг лошадей. Они были центром ее мироздания, только их она по-настоящему любила. И новых друзей она заводила лишь из числа лошадников.

Спустя два месяца после того уик-энда темным дождливым ноябрьским вечером Алек возвращался с работы в Ислингтон, как обычно, никого не ожидая застать дома. Никаких договоренностей у него на этот вечер не было, и это его радовало, поскольку он вез с собой полный портфель документов, с которыми не успел ознакомиться на работе, а на следующий день было запланировано заседание совета директоров, к которому он должен был подготовить тщательно продуманное выступление. Он рано поужинает, решил Алек, растопит камин, наденет очки и сядет за работу.

Наконец он свернул с Сити-роуд на свою улицу, Эбигейл-кресент. Его дом стоял на дальнем конце полумесяца, и он увидел, что в окнах горит свет. Значит, Эрика зачем-то прикатила в Лондон.

«Странно, – подумал Алек. – Погода плохая, вроде бы ни про какие светские визиты на этой неделе она не упоминала. Может, у зубного была или проходила ежегодный осмотр у своего врача на Харли-стрит?»

Он припарковался, но из машины не вылезал – сидел и смотрел на освещенный дом. Он привык к одиночеству, но оно его тяготило. Ему вспомнилось, как они жили здесь на первых порах по приезде из Гонконга, еще до рождения Габриэлы. Эрика обставляла дом мебелью, вешала шторы, ворочала огромные каталоги с образцами ковров, но всегда находила время, чтобы встретить его, когда он возвращался с работы. Так было. Пусть недолго, но было. На мгновение он позволил себе представить, будто прошедших лет не было, будто ничего не изменилось. Возможно, на этот раз она выйдет к нему навстречу, поцелует его, пройдет на кухню, нальет ему выпить. Они сядут и, потягивая напитки, поболтают о том о сем, расскажут друг другу, чем занимались в течение дня, а потом он позвонит в какой-нибудь ресторан, закажет столик и поведет ее на ужин…

Сияющие окна смотрели на него. Алек вдруг почувствовал себя усталым. Он смежил веки, закрыл глаза рукой, словно пытаясь стряхнуть усталость. Через какое-то время взял с заднего сиденья свой портфель, выбрался из машины, закрыл ее и по мокрому от дождя тротуару потащился к дому; пухлый портфель бил по колену. У входа он остановился, достал ключ, отпер дверь.

Он увидел ее пальто, небрежно брошенное на стул в холле, шелковый шарф фирмы «Гермес». Ощутил запах ее духов. Алек закрыл дверь и поставил свой портфель.

– Эрика.

Он прошел в гостиную. Она была там, сидела в кресле лицом к нему. До его прихода Эрика читала газету, которую теперь свернула и бросила на пол рядом с собой. На ней были желтый свитер, серая шерстяная юбка и длинные коричневые кожаные сапоги. Ее волосы в свете настольной лампы сияли, как отполированный каштан.

– Привет, – сказала она.

– Вот так сюрприз. Не знал, что ты приедешь.

– Я думала позвонить тебе на работу, но в этом не было смысла. Я знала, что найду тебя здесь.

– На мгновение я подумал, что забыл про какой-нибудь званый ужин. Мы сегодня куда-то идем?

– Нет. Никуда. Просто я хотела поговорить с тобой.

Очень странно.

– Что-нибудь выпьешь? – спросил Алек.

– Да. Если ты тоже будешь.

– Чего тебе налить?

– Виски, если можно.

Оставив ее, он прошел на кухню, налил две порции виски, бросил в них кубики льда и с двумя стаканами вернулся в гостиную, где его ждала жена.

Алек дал ей стакан виски:

– Холодильник, к сожалению, почти пуст, но, если хочешь, сходим куда-нибудь поужинаем…

– Я не останусь на ужин. – Алек вскинул брови, а Эрика без запинки продолжила: – И ночевать не останусь, так что не ломай голову над тем, как меня развлечь.