Голоса лета. Штормовой день. Начать сначала

– Садись, расскажи, как ты купалась.

– Не могу. Нужно насобирать малины.

– Побудь со мной минутку.

Ева присела на краешек шезлонга, закинула ногу на ногу. В расщелинах между каменными плитами пробивался пахучий тимьян. Она выдернула крошечный стебелек, размяла его в руках. Воздух наполнился травянистым ароматом.

– Я только что встретила Сильвию, – сообщила Ева мужу. – Она зайдет к нам. Принесет тебе отростки хризантемы. Я пообещала ей, что ты нальешь нам «Пиммз».

– А в другой день она не может зайти? Скоро ведь Алек с Лорой приедут.

– Мне кажется, она хочет увидеться с Алеком. Они вроде бы говорили, что будут к ужину, не раньше. Может быть… – Она собиралась сказать, что, может быть, стоит предложить Сильвии остаться у них на ужин, но Джеральд перебил жену:

– Надеюсь, ты не станешь приглашать ее на ужин.

– Почему бы нет?

– Потому что Лора не готова к новым знакомствам, во всяком случае пока. Два дня как из больницы, целый день в автомобиле по жаре.

– Если человек зашел к тебе выпить, по-моему, неприлично выпроваживать его домой только потому, что тебе пришло время есть суп. Гостеприимные хозяева так не поступают.

– Ты не умеешь быть негостеприимной. Если повезет, Сильвия сама уйдет до их приезда.

– У тебя нет сердца, Джеральд. Сильвии так одиноко. Она все время одна. В конце концов, еще ведь так мало времени прошло со дня смерти Тома.

– Его уж год как нет. – Джеральд никогда не выбирал выражений и не опускался до банальностей. – И сердце у меня есть. Я очень хорошо отношусь к Сильвии, она мила и забавна. Но у каждого из нас своя жизнь. И я не позволю, чтобы ты сбивалась с ног, проявляя заботу сразу обо всех своих бедолагах. Каждый пусть ждет своей очереди. Сегодня вечером очередь Лоры.

– Надеюсь, она приятная женщина, Джеральд.

– Очаровательная.

– Откуда ты знаешь? Эрику ты терпеть не мог. Говорил, что она вбила клин между Алеком и его семьей.

– Я такого не говорил. Я вообще с ней не был знаком. Это Брайан ее терпеть не мог.

– Но мужчины, заключающие повторный брак, обычно всегда наступают на одни и те же грабли. Часто выбирают себе в супруги женщин, которые во всем схожи с их первыми женами.

– Не думаю, что это случай Алека. Брайан хорошо отзывается о его новой жене.

– Она очень молода. Чуть старше Ивэна.

– Значит, ты будешь видеть в ней дочь.

– Да.

Ева задумалась. Поднеся к носу стебелек тимьяна, она смотрела на сад.

От дома и террасы отлого простирался газон. По двум его сторонам росли камелии, в мае усыпанные розовыми и белыми цветами. Вдалеке, словно картина в раме, – перспектива, тщательно продуманная неким давно почившим садовником, – виднелись бухта, клин синего моря, испещренный белыми парусами и маленькими суденышками.

Все еще беспокоясь о Сильвии, Ева предложила:

– Если пригласить еще и Ивэна, за ужином нас будет четное количество, и мы сказали бы Сильвии…

– Нет, – отрезал Джеральд, остановив на жене суровый взгляд своих синих глаз. – Даже не думай.

– Ладно, – сдалась Ева. Они одновременно улыбнулись, понимая друг друга без лишних слов.

У него она была первой женой, он у нее – вторым мужем, но она любила его так же сильно (хотя и по-другому), как и Филиппа Эшби, отца Ивэна. Джеральду теперь было шестьдесят шесть. Лысеющий, седовласый, в очках, он по-прежнему привлекал своей неординарной внешностью, был видным и обаятельным, как и в ту пору, когда они познакомились. Тогда Джеральд был командиром ее мужа и слыл самым интересным холостяком в ВМС. Деятельный и энергичный, он до сих пор отличался завидной статью: длинноногий (семейная особенность Хаверстоков), фигура подтянутая, без живота. На приемах и вечеринках он неизменно был объектом пристального внимания молодых женщин или сидел на диване в обществе стареющих дам, которые помнили, каким он был в молодости, и не переставали им восхищаться. Еву это не смущало. Напротив, вызывало чувство гордости и самодовольства, ибо в конечном счете ведь именно ее он выбрал себе в жены и привез в Тременхир.

Джеральд надел очки и снова принялся изучать результаты матчей по крикету. Ева встала и пошла в дом.

Британскую империю создали морские офицеры на свои личные средства. И хотя Джеральд Хаверсток родился лет на сто позже и не имел возможности участвовать в создании империи, принцип остался тот же. Успех на службе ему по большей части обеспечили отвага, способности и находчивость; к тому же он не боялся рисковать и ставить на карту свою карьеру. И он рисковал, потому что мог себе это позволить. Ему нравилась служба в ВМС; он был крайне амбициозен, но никогда не гнался за чинами, пусть и желанными, из финансовых соображений. Как офицеру высшего командного состава, ему приходилось сталкиваться с проблемами, касающимися безопасности людей, дорогостоящего оборудования и даже международных отношений, и в решении этих проблем он никогда не искал легких, половинчатых или очевидных вариантов. Своим лихим поведением он завоевал себе репутацию хладнокровного человека, что сослужило ему хорошую службу: заработал право поместить на капот своего большого черного служебного автомобиля адмиральский флажок.