Голоса на воде

1
Два путешественника, рядом
своенравный, беспокойный и изменчивый
их ветер.
Очарована тобой,
к нему прислушиваюсь,
им я наполняюсь и прошу
о мимолётном дуновении в мою родную сторону.
Раздует паруса,
взметнёт одежду,
перекроит по-другому
беспокойный и изменчивый их нрав.
Ему виднее —
высота есть высота.

2

Как хорошо оставить дом и путешествовать нам,
в этом словно молодость вернула неуверенность
и свежесть.
Всё сбылось и повторилось наяву,
я продолжения не вижу, лишь мечта
меня, счастливая, опять переполняет.
Не бывает так, бывает только в фильмах
с Т. Дорониной:
срывающийся голос, ожидание, любовь
как божество.

3

Лепестки алых роз
валяются у оперного театра
на твёрдой вечерней земле,
начинают уже ею схватываться, землёй.
«Схватываться» – так говорят о клее,
масляной краске, цементе —
о том, что намерено отвердеть.
Так и любовь – уж если отвердевает,
то в уготованной ей изначально форме.
Прости меня.

4

Я смотрю на осеннюю улицу, думаю о тебе.
В голове легкомысленная мелодия затихает,
сменяется новой – пронзительной, будоражащей.
Я думаю о листве,
родившейся, выросшей и умершей,
пока мы тянулись друг к другу.
Соки внутри деревьев по-прежнему тянут вверх
ветви – для новых листьев.
Зима, и весна, и лето, за ними осень,
листья опавшие, кружится голова.

Алкоголи

1
Идёт банкир, качается,
вздыхает на ходу.
Его кредит кончается.
Сейчас он упадёт.

Качается, как лодочка

на ветреной волне,
в его портфеле водочка,
оставленная мне.

Мы выпьем, свяжем лыко и

присядем на кровать —
одну судьбину мыкаем,
вдвоём и горевать.

2

Сидела у окна,
читала интервью.
Сегодня я одна,
сегодня я не пью.

И сердце колет так,

что, видимо, вчера
всё было неспроста,
всё было не игра.

3

Нам нравится игра
в рискованные прятки:
погашенное бра,
забытые перчатки.

Недолго целовать,

надолго расставаться,
по новой наливать,
по-старому скрываться —

однажды пропадём

в пленительном покое,
останемся вдвоём,
весёлые изгои.

* * *

На память обо мне
возьми сухие ветки:
они сгорят в огне,
пока на табуретке

покачиваясь, я

сижу с тобою рядом.
Я встану, и моя,
окинувшая взглядом

тебя, меня с тобой,

бегущая отсюда,
душа запомнит боль,
которую забуду.

* * *

Смахнёшь мне обморок с плеча,
как верно я тебя боялась,
как отваживалась таять,
как молила: уходи,
и, увлекаема тобою, не отдёргивала руку.
Ты моя, да, ты моя,
гремело в комнате, от голоса отвыкшей,
я отваживалась таять.
Посмотри. Поговори.
Страшней взаимности бывает никого.

* * *