Голоса, не звучащие в унисон: Анна Мар

Свято веря в то, что все женщины «продажны», он знает, как должны строиться отношения с ними: тот, кто даст «во сто крат больше», становится их господином. Им же можно позволить быть требовательными, капризными, словом, очаровательными. А поскольку в мужском сознании женщинам отведена именно такая, вполне определённая роль, то все они становятся для мужчин одинаковыми. Поэтому и наш персонаж начинает подозревать, что он уже где-то — «В Париже? Ницце? Берлине?» — встречал героиню. Ему «знакомо» в ней всё: «волосы, глаза, улыбка», «голос»… Он привык взаимодействовать не с реальными женщинами, а со своими представлениями о них, поэтому всё, что выходит за рамки смоделированных им воплощений, ставит его в тупик. Задав вопрос женщине, любила ли она, и получив утвердительный ответ, он удивляется хладнокровию, с которым женщина уточняет, что её возлюбленный не любил, не жалел и не уважал её. «Так нельзя, — произносит он. — Вы должны плакать». Узнав, что у встреченной им женщины нет никаких желаний, он утверждает: «Это ненормально… Это невозможно (курсив мой. — М.М.) для женщины». Увидев, что она грустна, он выдаёт сентенцию: «женщины редко бывают грустны. Ведь они мало думают».

Итак, Он знает всё наперёд: что должна и что не должна делать женщина, как ей поступать, как реагировать, что переживать. Он точно знает, какие они. Поэтому он и не может находиться рядом с ними, такими, каковы они есть на самом деле.

Здесь следует подчеркнуть выразительность жестового поведения героев, что усиливает сценичность произведения Мар. Если Он всё время суетится, ёрзает, передвигается и в конце буквально исчезает, растворившись вдали (ремарка: Скоро его уже не видно), не выдержав её истинности, то Она остаётся сидеть неподвижно под покровом надвигающейся ночи. Невольно вспоминается заголовок повести Мар «Идущие мимо». Так она назвала мужскую половину человечества, этих прохожих-проходящих, которые не имеют ни малейшего желания вслушаться в то, что им говорят женщины.

А героини писательницы действительно говорят непривычные вещи. Они отрицают совесть («Я никогда не интересуюсь ею», — уточняет героиня «Голосов»), религию (в ней они видят прежде всего эстетическую сторону). Они так много перечувствовали, что не хотят любви, т. к. устали от переживаний, они никуда не стремятся («Я не хочу уезжать, а уеду — не хочу возвращаться»), не верят в любовь («она повторяется, как весна»). Они, усталые, живут по инерции, предполагая, что всегда в конце найдётся… быстрая река с глубоким дном. Они совершают броуново движение по жизни, не зная, где найдут успокоение. Но единственное, что они уже твёрдо узнали, — это то, что на помощь мужчины им рассчитывать нечего. «Только мы сами должны зажигать свет, никто не зажжёт, скорее потушат». И если первая часть фразы звучит как приговор, то вторая — как девиз. Недаром одно из своих произведений о женщинах, которые не в силах справиться с обстоятельствами, Мар назвала «Лампады незажжённые». В целом же к сценке «Голоса» с наибольшим основанием можно отнести слова критика о «поэзии жизни», которую Мар убедительно воплощала в своём творчестве.

2009