Голоса ночи (сборник)

Ада Дмитриевна, которую тоже допрашивали отдельно от сына, не плакала. Держалась спокойно, уверенно, властно. Часто усмехалась, прежде чем начать давать показания, словно все это не имело для нее никакого значения. Заявила, что Марию «как там ее по отчеству» очень даже хорошо знала. То была чистейшей воды провинциальная авантюристка, вот как в фильмах показывают, и самым наглым образом втерлась в замечательную семью. Следователь напомнил ей, что раньше она как будто не называла семью Прохоровых замечательной и даже упоминала об их ограниченности и необщительности. Ада Дмитриевна ответила, что эти два качества не мешали им быть добрыми, честными, очень порядочными людьми и идеальными соседями. Говорила она об этом так громко, что в окне даже звякало неплотно пригнанное стекло. Рассказывая о своих отношениях с Машей, несколько раз иронично улыбалась, как будто приглашала вместе с ней оценить эту авантюристку. Вынимала изо рта измазанную алой помадой сигарету и, сощурившись, спрашивала, не стоит ли ей теперь просить у покойницы прощения за ту давнюю сцену? И сама же отвечала, что просить прощения ей не за что, она тогда говорила совершенно правильно, и, если бы кто-нибудь ее послушался, возможно, ничего бы и не было! Следователь замороченно смотрел на эту престарелую красавицу и почему-то пытался себе представить, какой та была в молодости. Выходило ничего себе. На вопрос о том, с какой стати она так путала своего сына и сама давала ложные показания при предыдущих допросах, Ада Дмитриевна сказала, что не хотела осложнять жизнь «своей маленькой, но знаете, очень счастливой семьи» каким-то мерзким убийством. Ей казалось, что чем меньше они будут говорить, тем раньше от них отстанут. Она никак не могла подумать, что ее неправильные показания могут причинить кому-то вред. Следователь резко сказал, что, возможно, именно эти показания явились причиной гибели Марии Прохоровой. Если бы девушку нашли раньше, ее бы, возможно, удалось уберечь. Дама высоко подняла выщипанные брови и язвительно спросила, не думает ли следователь, что она желала этой девице смерти? Ей было все равно, что там будет с Марией Прохоровой. Уж она-то знает, что вмешиваться в чужие семейные дела нельзя. Ушла с триумфом, попытавшись при этом взять со следователя слово, что он никогда больше не станет беспокоить ее и сына. Следователь слова не дал и предупредил, что если показания еще понадобятся, пусть является без опоздания. Сейчас она опоздала на полчаса! Его время очень дорого. У него одиннадцать дел!