Голоса ночи (сборник)

Сколько трудов стоило ей дотащить Юру до кабинета следователя! Он едва проснулся этим утром, она сама лично поднимала его с постели. Когда Анжелика позвонила в дверь к соседям, ей открыла мать Юры и на удивление приветливо предложила девушке войти и разбудить его. Проснувшись, Юра некоторое время предлагал никуда сегодня не идти, потом, кряхтя и охая, велел ей подождать в коридоре, пока он оденется. Одевался парень почти полчаса, ноги у Анжелики затекли от стояния на одном месте, а пройти на кухню, где хозяйка квартиры пила кофе, она не решалась. Наконец она вытащила Юру на улицу и повлекла по знакомому адресу, в следственное управление. Там снова пришлось ждать – у следователя кто-то был. И вот долгожданная минута: Анжелика входит в кабинет, сияя, говорит, что ее сосед напротив пришел дать показания… И Владимир Борисович, совсем утонувший в облаках табачного дыма, неожиданно просит ее выйти и посидеть в коридоре, пока он поговорит с соседом. Анжелика почему-то рассчитывала, что разговор будет происходить при ней. Ничего не поделаешь, пришлось просидеть по крайней мере минут сорок в коридоре, на обшарпанной деревянной скамейке, выкрашенной мерзкой коричневой краской. Она сидела и представляла, сколько свидетелей и подозреваемых до нее уже сидели на этой скамье. И ей было очень неуютно. В руках она сжимала сумочку, в сумочке покоилась кассета Михаила. Она укоряла себя за то, что не привела сюда и его, он бы очень пригодился со своими показаниями. В тот миг, когда она про себя последними словами выругала следователя, который не может сам обнаружить таких простых вещей, как ее алиби и наличие в деле подозрительной блондинки, Юра вышел.

– Ну? – Она вскочила.

Он покачал головой, слегка махнул рукой в сторону кабинета, как бы говоря: «Нет времени, иди туда сама».

– Все сказал? – приставала она к нему. – Про блондинку сказал?

– Да, не беспокойся. Мне нужно идти, я не думал, что так долго…

– Я к тебе заскочу потом! – пообещала она и явно его не обрадовала. Юра торопливо пустился по коридору к выходу, а Анжелика проскользнула в кабинет.

На этот раз она робела меньше. В прошлый свой визит, когда следователь огорошил ее отсутствием алиби, она едва сознание не потеряла и готова была признаться и в том, что сделала, и в том, в чем вовсе была не виновата. Сейчас у нее был Юра, была кассета и было даже алиби, о котором она пока старалась не думать.

– Он вам рассказал? – спросила она, осторожно опускаясь на стул напротив следователя.

– Как поживаем? – спросил тот и придвинул пепельницу. – Курите?

– Да, – она закурила скорее из любезности – предлагают, так зачем отказываться? Тем более что в прошлый раз он был не так предупредителен. Поинтересовалась: – Он вам и про кассету сказал?

– И про кассету. Вы ведь тоже ее видели?

– Мы ее просматривали на моем видаке.

– «Мы» – это кто?

– Я, тот человек, который принес кассету, Юра, потом еще Саша и Лена. Саша – брат моего мужа, Лена – его жена.

– Я в курсе, – поморщился тот. Напился воды из графина с желтоватым налетом на стенах, закурил. Вид у него был нездоровый, неопрятный. Дышал он с присвистом, при этом в его груди что-то хрипело. «Докурится до рака…» – подумала она. И поспешила затушить свою сигарету.

– Значит, ваш сосед Головлев эту женщину не опознал…

– Как – не опознал?! Это была та самая! – Она захлебнулась от возмущения. – Он ее видел вечером третьего мая у нашей двери! Мой муж ей открыл!

– Я имел в виду, он эту женщину не знает, – пояснил следователь. – Про вечер третьего мая он мне все подробно рассказал. Удивительно, он даже время точное помнит: двадцать три часа сорок минут.

– Я же говорила!

– Позднее время для визита, верно? Вас, конечно, дома не было?

– Нет.

– Играли в казино?

– Как обычно, – ответила она даже с каким-то вызовом. Анжелика боялась его все меньше. – В этом ничего такого нет. Я почти всегда уходила вечером, а приходила на рассвете. Игорь меня не ругал. У меня такое хобби, что поделать.

– Конечно, ведь работать вам не приходилось, – заметил следователь с явной насмешкой. – Кстати, почему?

– А при чем тут это? – возмутилась она. Разговор снова переходил на ее личности, и это ей не нравилось.

– Да хочется знать.

Помявшись, она пояснила:

– Не нашла своего призвания. Не знала, чем заняться.

– Муж достаточно зарабатывал?

– Да.

– Он никогда не требовал, чтобы вы работали?

– В первое время после нашей женитьбы. Потом это прошло само собой.

– Почему?

– Ну…

– Он что, стал больше получать? Кстати, какая у него была зарплата?

– Не знаю… – растерялась она. Ей действительно никогда не приходилось этим интересоваться. – Высокая, наверное.

– Как же так? Вы, его жена, за все семь лет не поинтересовались, откуда у него деньги на покупку дорогой машины, на ваши наряды, на золотые украшения, на подарки?