Голоса пьеса ч2

Большое счастье

И большой

Дом".

Так мало, что сердце воет,

Воет как паровоз.

Если у Мотэле всё, что большое,

Так это только

Нос.

Скульптор Яшка.

Пусть не быть мне скульптором Яшкой,

Пусть мне хуй отрубят шашкой.

Холин.Ну что, французские ребятишки? Сидите здесь, в городе Тарасконе, и не понимаете, что с вами беседует великий русский поэт Игорь Холин.

Володя Котляров (Толстый).Сейчас я тебе скажу что-нибудь обидное, но ты не обижайся. Это специальная провокация. Ты обидишься и новые стихи напишешь.

Я.Мне показалось, что Толстый — это и есть легендарный Тартарен из Тараскона. Хотя на самом деле он жил в Париже, а в Тараскон приехал с нами на фестиваль.

Холин.Вы тут в зале все равно по-русски ни слова. Так что я буду читать по-русски без перевода.

Хвостенко (Хвост).

Над небом голубым

Есть город золотой...

Я.Так кто из вас написал песню, ты или Анри Волохонский?

Хвост.Слова и музыка принадлежат каббалисту, раввину эпохи Возрождения. А перевел и музыку написал Анри. Но у него как-то не пелось. Я изменил немного музыку и слова, и запелось.

Я.А у нас это поет Гребенщиков, и все думают, что песня его.

Хвост.Да он поет "под небом голубым", а надо "над небом". Совсем другой смысл. Когда я три месяца лежал под капельницей и питался растворами, как растение, это был очень интересный опыт. Теперь я знаю, что чувствуют деревья.

Радио.

Веселей, ребята, выпало нам

Строить путь железный, а короче — БАМ.

Частушка.

Приезжай ко мне на БАМ,

Я тебе на рельсах дам.

Поэт Фахрутдинов.На БАМЕ главное — свобода!

Я.На бабе главное — свобода. Давайте играть в корейский самолет.

Галя Мальцева.А как?

Я.Очень просто. Все встают гуськом, обхватывают друг друга руками, гудят "у-у-у" и "летят". А кто-то один пытается врезаться в цепь башкой и разбить ее. Если удается, все падают на ковер, кто где стоял. Странно, но игра оказалась увлекательной и длилась полночи.

Саша Еременко.

Самолет приподнялся в полете,

Поднимая бетонную пыль.

Он от нас в голубом развороте

Улетел в Израиль...

И теперь он живет в Израиле,

Где капиталистический строй.

Мы его никогда не любили,

А он был настоящий герой.

Хрущев.В детстве у меня был друг — шахтер Петр Махиня. Он писал стихи. Я, конечно, товарищи, в поэзии не очень разбираюсь, но, по-моему, это очень хорошие стихи.

Под красным знаменем свободы

Мы прорубаемся в туннель.

Нам не страшны с тобой невзгоды,

У нас единственная цель.

Дальше не помню, товарищи, но, по-моему, замечательные стихи. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)

Я.Махиню издали миллионным тиражом, цитировали в статьях, защищали по его стихам диссертации.

Юнна Мориц.

Вот и кончилось, ля-ля,

Музыкальное вступленье.

Когда мы были молодые

И чушь прекрасную несли,

Фонтаны били голубые

И розы красные цвели.

Я.Не люблю свою молодость. Там нечего было делать. Только любить и пить. Пить и любить. Проволока ГУЛАГа огораживает не только тех, кто сидит внутри, но и тех, кто гуляет снаружи. В августе 91-го ее прорвало снаружи и изнутри, а сейчас нас снова огораживают со всех сторон, как овец в Шотландии. Скоро каждому присвоят номер, и все будет, как до Ельцина. Ну, что ж, милости просим в стойло.

Брехт.

Шагают бараны в ряд,

Гремят барабаны.

Кожу для них дают

Сами бараны.

Таня Петропавлова.Я поняла. Все это должно исчезнуть.

Анна Колоницкая.Только детей жалко.

Петропавлова.Пожалуй, даже детей не жалко.

Собака Христя.Гав-гав, не сотвори себе кумира!

Студент Билл.Я знаю еще одну заповедь: не бздимо!

Я."Не бздимо!" — таков был девиз нашей юности. А сейчас я замечаю, что многие начинают бздеть, и это мне активно не нравится.

Пастернак.

Не бзди, не бзди, художник,

Не предавайся сну.

Ты вечности заложник,

У времени в плену.

Гоголь.Дрянь и тряпка стал сейчас всяк человек.

Лев Толстой.Настоящая жизнь совершается там, где она незаметна. Никто не видит, как растет трава.