Голоса потерянных друзей

— Если хотите, чтобы работу сделали тяп-ляп, это не ко мне, — Сардж садится на корточки, откидывает голову назад и, сощурившись, смотрит на меня. — А если и без того есть о чем потолковать, — она крутит в руках молоток — легко, точно это пластмассовая вилка, — то ни к чему ходить вокруг да около. Хотите что-то мне сказать — выкладывайте. Такой уж я человек. Другим это не нравится, но это их проблемы, — говорит она и резко кивает, что придает ее словам вес. Мне тут же вспоминается Ладжуна. Видимо, твердость характера — это их семейная черта.　

— Дело в деньгах, — отвечаю я. Она права — когда называешь вещи своими именами, сразу становится легче. Я киваю на гвозди, черепицу и так далее. — Мне это все не по карману. Я думала, мы залатаем крышу на первое время, а потом я свяжусь с хозяином дома, — продолжаю я. Впрочем, не факт, что это случится быстро. Искать Натана Госсетта — все равно что гоняться за призраком. Я попыталась связаться с двумя его дядями через конторы «Торгового дома Госсеттов». Но там предвзято относятся к звонкам от работников школы — привыкли к тому, что обычно они заканчиваются выпрашиванием грантов, пожертвований и спонсорских вложений.　

Сардж кивает и возвращается к работе:　

— Об этом я уже позаботилась.　

— Я против того, чтобы вы работали задаром.　

— Я уже поговорила с хозяином дома и вытребовала с него деньги.　

— Что?! С кем?! С Натаном Госсеттом?　

— Именно.　

— Вы говорили с Натаном Госсеттом? Сегодня? Он в городе? — радостно переспрашиваю я. Новость меня обнадеживает, и сердце в груди начинает биться чаще. — Я все пытаюсь с ним связаться через дядюшек, но в конторе «Торгового дома» со мной разговаривать не хотят — и так всю неделю!　

— Уж поверьте, Уилл и Мэнфорд Госсетты даже разговаривать с вами не станут — вы для них слишком бедны. — Летний воздух неожиданно пронизывает меня холодом. Сардж поспешно добавляет, немного смягчившись: — Натан по сравнению с ними не такой уж и мерзавец. Он вообще все эти… госсеттские штучки не слишком жалует.　

— А где мне его найти, не подскажете?　

— Сейчас не стоит. Я же вам уже сказала: с крышей вопрос улажен.　

— А вы его где встретили? — Новость о крыше, конечно, радует, но хозяин дома — владелец библиотеки! — мне тоже нужен.　

— На фермерском рынке пересеклись. Он туда приезжает по четвергам, с утра пораньше. Привозит креветки, которые наловил на своей лодке. Дядя Гэйбл их продает.　

— Каждый четверг? — уточняю я. Наконец хоть какие-то новости! — А если я подъеду туда на следующей неделе, я смогу его найти? Поговорить с ним?　

— Наверное… вполне возможно, — Сардж забивает гвоздь, выуживает из коробки следующий и единственным метким движением вгоняет в черепицу и его.　

Тук, тук, тук, бам.　

Эхо ударов разносится над кладбищем и полем. Туда же устремляются мой взгляд и мысли.　

Тишина возвращает меня к реальности. Когда я поворачиваюсь к тете Сардж, ловлю на себе ее взгляд.　

— Мой вам совет… оставьте все как есть. Чем реже его тревожить, тем меньше он будет думать о том, как бы выставить вас за порог. Наслаждайтесь крышей без дыр. Залягте на дно. — Она возвращается к работе. — И если что — обращайтесь.　

— Спасибо, — с чувством благодарю я ее, нисколько не кривя душой. — Но, если честно, я буду немного скучать по каплям с потолка и ведру! Я уже приноровилась точно определять, когда оно переполнится!　

Сардж достает новый гвоздь, и два лишних выскакивают из коробки и катятся ко мне. Я ловлю их и возвращаю на место.　

— Он вам не даст денег на… на что вы там собираете. У Госсеттов есть негласный закон — все подобные просьбы проходят через отдел по связям с общественностью их «Торгового дома», — и снова в ее голосе слышатся металлические нотки.　

— Да, я об этом наслышана. Но деньги мне не нужны, — только книги. Книги, запертые в покинутом доме, погибающие в нем. Книги, которые, кажется, никому не нужны и которым необходим новый дом. А еще любовь. Я бы рассказала обо всем этом тете Сардж, вот только боюсь, как бы кто не предупредил Натана Госсетта обо мне. Внезапное нападение — залог победы. — Я просто хочу с ним поговорить.　

— Да пожалуйста, — говорит она таким тоном, будто за этой фразой должно еще следовать «если жить надоело», а потом прибивает очередной кусочек черепицы. — Мне надо поскорее заканчивать. Сегодня еще за детьми смотреть, пока их мать будет на работе.　

Тук, тук, тук, бам.

— Как они, не поправились?　

— Наоборот: все друг от друга перезаражались.　

— Какой кошмар! Да еще в начале учебного года… — я отодвигаюсь немного к краю крыши, чтобы показать ей, что сейчас уйду и дам ей спокойно поработать. Мне еще нужно совершить засветло марш-бросок к библиотеке, а теперь, когда наконец появилась хоть какая-то завязка с Натаном Госсеттом, меня переполняет воодушевление. — Кстати, если уж мы об этом заговорили: Ладжуны всю неделю нет на моих занятиях. Она не заболела?