Голоса в ночи

— Тогда я тебя сам приведу, — пообещал старый одиночка.

Воробей протиснулся между побегами жимолости и поежился, провалившись лапами в снег. Щедрая добыча, принесенная патрульными Львиносвета, кормила племя несколько дней, но теперь на месте кучи дичи зияла пустота, а Белый кашель, поразивший Песчаную Бурю, начал неумолимо распространяться по лагерю. Первым закашлялся Шмель. Воробей сразу же уложил его в гнездышко, но ночью у молодого воина начался жар. Затем Маковка прислала за целителем Пестроцветик.

— Она говорит, у Вишенки жар, — сказала молодая кошка.

— Передай ей, что я приду сразу после того, как осмотрю Кисточку, — ответил Воробей.

Когда Терновник вывел очередной патруль из лагеря, Воробей заторопился в детскую, молясь про себя, чтобы Маковка всполошилась напрасно. Он был уже на середине поляны, когда услышал чье-то сиплое дыхание.

— Это ты, Мышеус? — спросил Воробей, останавливаясь.

— Да, — прохрипел воин с дальнего конца поляны.

— Возвращайся в свое гнездышко, и чтобы носа не показывал наружу! — приказал Воробей и продолжил путь, не дожидаясь ответа воина. Сбывались самые худшие его опасения — хворь быстро распространялась. Песчаную Бурю пришлось перевести в палатку целителя. Оставлять ее вместе с Огнезвездом стало опасно. В это трудное время Грозовое племя не могло рисковать здоровьем своего предводителя. Воробей молча взмолился Звездному племени: «Прошу вас, не дайте Иглогривке заразиться! Она так слаба, что белый кашель убьет ее».

— Воробей! — донесся из детской испуганный возглас Маковки. Не успел целитель очутиться в тепле палатки, как чьи-то крошечные коготки впились ему в спину.

— Слезь с него, Кротик! — рявкнула Ромашка со своего гнездышка.

Кротик послушно скатился со спины Воробья.

— Я отрабатываю боевой прыжок!

Маковка подскочила к Воробью.

— Иди-ка отсюда, потренируйся снаружи, — велела она сыну.

— А Вишенка пойдет? — заныл тот.

Воробей легонько потрепал малыша по макушке.

— Может быть, только чуть позже. Сначала я должен ее осмотреть.

Когда Кротик выбежал из палатки, Маковка наклонилась к уху целителя и прошептала:

— Она вся горит!

Воробей склонился над гнездышком и дотронулся щекой до нежной щечки Вишенки.

— Не преувеличивай, — пробормотал он, прикладывая ухо к груди котенка. — Жар есть, но небольшой. И дыхание чистое.

— Я хорошо себя чувствую, — капризно пропищала Вишенка. — Можно мне пойти поиграть с Кротиком?

— Может быть, ей нужны какие-то травы? — с тревогой спросила Маковка.

— Пока нет, — ответил Воробей. В последнее время он трясся над каждым листком, стремясь подольше растянуть свой жалкий запас лекарств. — Выгони ее наружу, пусть поиграет с Кротиком.

— На поляне? — ахнула Маковка.

— Это самый простой способ сбить жар, — ответил Воробей. — Хрипов в груди у нее пока нет, а снег отлично остудит ее. — Он выгнал Вишенку из гнездышка. — Если почувствуешь себя плохо, — строго сказал он малышке, — немедленно возвращайся и ложись, поняла? — Выпрямившись, Воробей повернулся к перепуганной Маковке. — Позови меня, если она начнет кашлять или чихать.

Он вышел из детской и направился к себе, чтобы проведать Песчаную Бурю.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Воробей, наклоняясь над подстилкой больной.

— Лучше, — немедленно отозвалась Песчаная Буря.

Воробей потрогал ее уши, и с тревогой убедился, что они стали еще горячее. Отойдя от подстилки, он полез в кладовую за травами. Должна же у него где-то заваляться мать-и-мачеха! Воробей выгреб груду сухих листьев, обнюхал каждую кучку, и у него оборвалось сердце. Ничего жаропонижающего!

Зашуршала ежевика, едкий запах защекотал ноздри целителя.

Тысячелистник?

— Ты забыл вот это, — сдавленно пробурчала Шиповница от входа. Листья с мягким шелестом посыпались на пол. Тысячелистник! Но как, откуда? Это растение не переживает даже первых заморозков!

Воробей бросился к куче травы.

— Где ты их нашла?

Наверняка, поблизости с тысячелистником растут еще какие-нибудь травы!

— Они лежали перед нашим лагерем, прямо у изгороди, — ответила Шиповница. — Я подумала, это ты обронил.

Воробей наморщил лоб.

— Нет, это не я.

— Значит, кто-то другой, — ответила Шиповница, поворошив лапой кучку душистых стебельков. Горьковатый травяной запах заструился по пещере. — Наверное, это Листвичка набрала.

— Наверное, — пробормотал Воробей. Листвичка вот уже несколько дней без устали рыскала по лесу в поисках травы. Должно быть, она так устала, что бросила свою находку у входа и забыла о ней! — Я непременно поблагодарю ее, — сказал Воробей, бросаясь мимо Шиповницы к выходу.

Листвичка возилась с котятами перед детской. От ее шерсти пахло лесом, но Воробей не почувствовал даже слабого запаха тысячелистника.

Тем не менее, он со всех лап бросился через поляну.

— Спасибо!

Листвичка удивленно подняла голову.

— Ты меня благодаришь?

— За травы.

— Какие травы?

— Листья тысячелистника, — ответил Воробей. — Шиповница нашла их возле нашего лагеря. Мы догадались, что ты собрала их и бросила там.

— Но я этого не делала! — воскликнула Листвичка, подметая снег кончиком хвоста. — Должно быть, это кто-то еще!