Голоса времен.

В январе 1992 года распад Союза оформился в Беловежской пуще Моя позиция: умом - одобрял. Сердце - болело.

Все-таки я глубоко русский человек, хотя Россию и Союз, как государство, систему, не одобрял никогда. Неприязнь к царизму шла от интеллигенции, потом ее еще подогрели коммунисты, зачеркнув все хорошее, что было в России. Например - земство. Оставили от старого только выхолощенную классику. Но тоже - не мало! Толстой, Достоевский Чехов, это единственный вклад России в цивилизацию. Из ученых разве что таблица Менделеева, да академик Павлов. В пятидесятых годах я сделал подсчет нобелевских лауреатов: Россия и Союз выглядели просто жалко.

Наш коммунизм был явно утопичен: "движение вбок". Во всех науках, кроме связанных с войной, успехи были очень скромны. Зато людские потери, в связи с последствиями революции, оценивают в 40 и даже 60 миллионов жизней. То же касается потерь в части морали, трудовой этики.

... ... ...

Вслед за Пущей пошла "шоковая терапия" Гайдара. Пропали сбережения. И так далее. Не хочу переписывать хронологию событий.

К этому времени относятся мои высказывания по вопросам независимости Украины. Да, высказывался "За". Давал интервью и писал статьи в газеты. Причины: есть народ, есть язык, есть культура, хотя и бедноватая. Империя действительно угнетала украинцев. Советы - нет, не угнетали, это - ложь. Украинскому языку периодически даже давали преимущества. Но слишком много было русских среди населения и слишком велико преимущество русской культуры. Поэтому было трудно конкурировать.

Не скрою, что когда поднялся национализм - хотелось уехать в Россию. Ноуже поздно. Здесь полжизни прожито, здесь 50 тысяч наших бывших больных, сотни - учеников. Семья... "этнический русский" как теперь называют - я один.

33. 1992-93 гг. Лида: "звонки". Последняя операция.

Еще в начале декабря 91-го прозвенел второй звоночек над головой Лиды. "Спазм мозговых сосудов": головокружение, слабость в левой руке и ноге. Пролежала неделю. Под новый год неврологические расстройства повторились.

Но все это были только цветочки. Быстро поправлялась, работала по дому, нянчила внучку. Не сильно повышалось давление.

Так подошла весна 1992 года. Лида уехала на дачу, я остался дома.

И вот - случилось. Это был второй страшный день в моей жизни после взрыва в камере - день -14 августа 1992 года.

Часов в шесть вечера Лида пришла с улицы и упала.

Уложил на диван. И тут быстро-быстро начали нарастать явления сердечной слабости. Задыхается, мечется.

- Умираю!

Хватил пульс - а он еле прощупывается. И самое главное - редкий, как было у меня при блоке. Сосчитал: 38-40. Измерил давление - 60!. Холодный пот.

Состояние катастрофически ухудшается: вижу - умирает моя Лида. Вот так, на глазах начинает затихать и сознание путается: Потом опять возбуждение, одышка: И опять это страшное:

- Умираю!

А у меня ничего нет, чтобы усилить сердечную деятельность. Скорее набрал телефон скорой и они приехали, всей командой, через пять минут.

Таблетку новодрина под язык, и его действие было магическое - через пять минут стала затихать, появился пульс, участился сначала до 80 потом и выше 100. Кровяное давление пошло вверх, даже больше чем нужно.

На глазах, за полчаса - смерть далеко отступила. Больная задремала.

Разобрались: оказывается, это я виноват. У Лиды плохое сердце, мерцательная аритмия, для лечения ей назначили дигиталис, она получала его долго, а я не проследил за пульсом. Наступила передозировка - она и вызвала резкое урежение пульса и сердечную слабость. Вполне могла умереть.

Но несчастья с Лидой на этом не кончились.

... ... ...

В том же месяце я сделал свою последнюю операцию, протезирование клапана. Больная умерла через месяц от инфекции. Хирург в таких случаях виноват меньше всех - но, поди - докажи? Родственники все равно могут сказать: "Зачем старик брался? На пенсию его!"

И правильно скажут. Хотя четыре предыдущих года вшивал примерно по 30-40 клапанов, явных ошибок не было.

Решение "остановиться" пришло без драмы: больная умирала медленно, привык к мысли: "Кончай!"

На конференции не объявлял, но и не скрывал:

- Конец моей хирургии!

Перестал смотреть больных, кроме тех, что приходили ко мне лично или за которых просили сотрудники.

Сразу почувствовал: теперь - старик. Перешел в другой статус. И все последующее время не пытаюсь казаться "метром" перед сотрудниками. Спросят мнение - скажу. Не спросят - промолчу.

Слава Богу, что Геннадий хорошо руководил институтом: снижение операций всего на 25-30%. Это хорошие цифры при всеобщем кризисе. Тем более что из других республик перестали ездить: нужно платить.

... ... ...

Занятия для души были: написал статью " Мое мировоззрение" Ее напечатали в " Вопросах философии", престижный журнал. Потом издали брошюркой.

И снова - смерти. Умерли Мамолат и Антонов. Обоим - за 80, но головы светлые. Олега Константиновича хоронили хорошо: народа было много.