Голоса времени

Идеология отражается в терминах. Историк русского права не может не обратить внимания на то, что в дошедших до нас дохристианских юридических документах, договорах русских князей с греками 911 и 944 годов многократно упоминается «закон русский», «закон греческий», а в Правде Русской термина закон нет вообще – только «правда» и «суд». Термин закон ушел из светского законодательства Руси на несколько столетий, почти до Петра, – его нет в судебниках и ранних уставных грамотах. Само слово, конечно, из языка не исчезло, оно сохранялось как термин богословия и церковного строительства: Закон и Завет в православной литературе часто выступают как синонимы, «Закон судный людям» был широко известным на Руси сводом внутрицерковных установлений. Идеологическое объяснение этому языковому факту – исчезновению из светской юридической терминологии слова закон – находим только в «Слове о Законе и Благодати» Илариона. Закон – не православное слово.

Византия так и не признала «самозванного» митрополита. Вскоре после смерти Ярослава в Новгородской первой летописи упоминается уже киевский митрополит грек Ефрем. О судьбе Илариона после настолования Ефрема точно ничего не известно. Есть предположение, что Иларион был пострижен в Киево-Печерском монастыре и принял монашеское имя Никон, что именно он был составителем Киевского летописного свода 1073 года и автором погодных летописных записей после 1054 года.

Это все-таки предположение, но несомненным благим делом Илариона и князя Ярослава, духовником которого был Иларион, надо считать установление на Руси совершенно особого отношения светской и духовной власти: на Руси Церковь не подчинялась полностью государю, как патриархия подчинялась императору в Царь-граде, и не соперничала со светской властью, как папская церковь в Западной Европе. Православная Церковь на Руси стала вассалом и духовником государства одновременно. Как был духовником и соратником Ярослава Иларион, так стал впоследствии вдохновителем победы Дмитрия Ивановича Преподобный Сергий. Для великих государственных мужей Руси, во все времена переступавших формальное, наставниками и соратниками делались те лучшие представители Церкви, у которых христианское и народное не существовало отдельно, но было слито в идею, обретшую со временем свое имя – Святая Русь. И в XVI–XVII вв., особенно в Смутное время, эта идея воплотилась в деятельности первых русских патриархов. Она же воплощена в типично русском явлении – соборности, истоки которого, судя по «Слову» Илариона, мы видим в деятельности Владимира. Лишь Петр I упразднением патриаршества и введением Правительственного Синода разрушил традиционные отношения Церкви и государства в России. Впрочем, основательно они были подорваны уже реформами Никона и расколом.

С Никона прервалась и традиция древнерусской книжности. Прервалась искусственно, не поддержанная книгопечатанием и образованием. Печатались лишь «правленые» книги, а книжная традиция Древней Руси лишь теплилась в гонимых официальной Церковью и государством старообрядческих общинах.

В результате многие замечательные произведения древнерусской литературы, имевшие мощную традицию бытования вплоть до XVII века, русская наука заново «открывала» уже в XIX веке. Некоторые имена еще раз, едва ли не заново, мы «открываем» в конце XX века. К числу таких имен относится имя Илариона.

Главное произведение Илариона – «Слово о Законе и Благодати», несомненно ему принадлежат «Молитва» и «Исповедание веры», в исследованиях специалистов высказывались предположения о том, что Иларион был автором еще ряда произведений. «Слово», или, как сам Иларион его называет, «Повесть» – первое дошедшее до нас авторское произведение древнерусской литературы. Оно представляет собой праздничную пасхальную проповедь. По всей вероятности, эта проповедь была произнесена 26 марта 1049 года, именно в этом году праздник Пасхи совпал с праздником Благовещения. Пасхальные мотивы, основные в проповеди Илариона, дополнены в ней прямым упоминанием Благовещения, и это совпадение усилило как философскую, так и историческую идею «Слова».

Основные темы обозначены в обычном для писателей той поры пространном заглавии проповеди: превосходство христианства над иудаизмом и язычеством, Благодати над Законом и «идольской лестью»; победа и распространение живительного христианского учения среди «новых» народов, бывших язычников, прежде всего – в народе русском; похвала князю Владимиру Крестителю и сыну его Ярославу Мудрому, прославление рода славных князей киевских, Руси и стольного города Киева.