Голоса животных и растений

Трудно представить себе, какой была бы эпидемиологическая обстановка в Африке, если бы там не водились такие вот добровольные санитары, каковыми являются гиены. Да и жизнь без них стала бы куда скучнее.

Размышляя над тем, как же надо, в конце концов, относиться к не всегда вызывающему симпатию зверю, я вдруг вспомнил стихотворение Редьярда Киплинга «Гиены»:

Гиены и трусов и храбрецов
Жуют без лишних затей,
Но они не пятнают имен мертвецов:
Это — дело людей.

Мораль этих строк простая, по крайней мере для меня: гиены ведут себя по-гиеньи, не больше и не меньше. От них знаешь, что ждать. Их замыслы и вожделения совпадают. В них есть свои понятия о благородстве, которых они не преступают. Своих они не трогают — любят. Гиены делают только то, что предписала и дозволила им природа, Творец, и не переходят в своем поведении той черты, за которой их уже можно было бы порицать (если, конечно, мы, люди, имеем на это право).

Глава пятая ПЕТУХ ПОЕТ К НОЧИ

Придирчивый читатель лишь недоуменно пожмет плечами, услышав, что речь в этом очерке пойдет о курах и петухах в Африке: кур, мол, и у нас полно, по крайней мере, в прошлом немало было, вот только яиц не стало что-то. И вообще, стоило ли забираться в эдакую даль, чтобы потом о курах взахлеб, как о горной горилле, рассказывать?

Однако неразумно обижать скромную птицу, которая в жизни тропиков занимает далеко не последнее место. Кроме того, каждому «акыну журналистики» вольно петь о том, что он видит. У нас же сейчас гласность и полная демократия, так что тем более не всем же за бегемотами и львами гоняться!

Слоны, носороги и крокодилы, конечно, в Африке еще не перевелись, но впечатлениями о них сегодня делится каждый кому не лень. (Опытному журналисту достаточно часовой транзитной посадки в аэропорту Хараре или Найроби, чтобы залихватски байку сварганить. И такие случаи, я точно знаю, были!) Дело порой доходило до того, что в последние годы читатели на встречах с журналистами довольно часто интересуются: «А куры-то в Африке есть?» И когда отвечаешь утвердительно, в продолжение разговора на тебя так и сыплются вопросы о яйцах. Каюсь, немножко несерьезно говорил о серьезном, но зато в этнографических данных не напутал.

…Когда начинаешь рассуждать о курином интеллекте, то на тебя тут же смотрят по меньшей мере недоверчиво, с какой-то непонятной снисходительностью и порой даже с опаской. В то же время никто не отважится отрицать очевидное: африканцы (да и только ли они?) внимательно наблюдают за повадками до мозга костей знакомой им (и нам) домашней птицы и (непоколебимо придерживаясь апробированного принципа «век живи, век учись») заимствуют в ее поведении много полезного и мудрого для себя. Люди разных континентов либо вносят в свой быт все разумное из образа жизни и взаимоотношений кур и петухов, либо стараются не уподобляться домашней птице. Даже президенты пользуются примерами из жизни птичьего двора. «Двух петухов на одном дворе не держат», — заявил президент Зимбабве Роберт Мугабе 15 августа 1984 года в парламенте страны, критикуя оппозицию.

В деревнях народа ндебеле, в Зимбабве, согласны с Мугабе и замечают, что «в одном курятнике может быть один петух». Тут надо признать, что если в среде кур по данному пункту достигнут абсолютный консенсус, то люди (это общеизвестно) пока еще не всегда понимают целесообразность согласия, как такового. Хотя в последние годы мы все больше осознаем его необходимость. Рассказывают, что правитель Центральноафриканской Республики Жан-Бедель Бокасса, возлагая на себя 4 декабря 1977 года императорскую корону, весьма логично, опираясь на шедевры народного фольклора, объяснил необходимость и практичность монархии:

— Когда на дворе много петухов, куры не несутся. Лучше один петух-замухрышка, чем десять любующихся собой красавцев.

Тем самым он дал понять, что народу легче будет жить при одном таком суверене, как он (пусть и с чахлой программой), чем имея над собой сразу десять самых головастых «продемократических» вождей с десятью самыми умными программами. Не увлекся бы Бокасса I зажимом демократии, щедрым самонаграждением, не снизошел бы до пошлого людоедства — вероятно, правил бы в Банги и по сей день.

— Человек должен учиться уму-разуму даже у кур, не слишком-то задирая нос, — как-то резонно высказался у нас за чаем камерунский писатель Франсуа Эвембе. — Мы же не куры, которые ничему и ни у кого не желают учиться.