Голова коммивояжера

(Ф.) — Торренсы впервые появились в этих местах около тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Проводили отпуск в августе, путешествуя в автофургоне. Реннел Торренс к тому времени развелся с женой, имел на попечении единственного ребенка, Мару, которой было тогда около четырнадцати. Они приехали сюда следующим летом. Потом о Торренсах ничего не было слышно, пока художник с дочерью не поселились в старом амбаре в тысяча девятьсот сорок пятом году. До этого времени никаких контактов между Торренсами и Ситонами не замечено.

(Ф.) — Финни Блэк: привезен в Плэш Медоу Робертом и Дженет Ситон через месяц после свадьбы. О его происхождении ничего не известно. Парочка проводила медовый месяц в Дорсете.

(С.) — В деревне говорят, что Финни — внебрачный сын Роберта.

— Ну вот, — сказал Пол, откинувшись в шезлонге и осторожно выуживая из своей пивной кружки залетевшую туда пчелу. — Это все, что я могу вспомнить. Что скажешь? Какова твоя версия происходящего?

— У меня ее нет.

— Тогда послушай мою: человек, которого мы знаем как Роберта Ситона, вовсе не Роберт Ситон.

— В самом деле? Кто же он?

— Брат Освальд. Слыл подлецом, гонялся за хорошенькими девочками — чем моложе, тем лучше. Здорово влип в одну историю, инсценировал самоубийство, дал Роберту отступного, чтобы тот убрался из страны, сбрил бороду…

— А у него была борода?

— Была. И возвратился в Плэш Медоу под видом своего брата. Он был всего на два года старше и очень похож на Роберта.

— Настолько похож, что Лайонел и Ванесса ничего не поняли?

— Они не очень часто видели своего отца в последние годы, после того, как умерла их мать. Роберт отослал детей жить к родственникам. Дженет, конечно, понимала, что произошло на самом деле, и, шантажируя Освальда, заставила его на ней жениться. Потом, через десять лет, Роберт возвращается из-за границы, Освальду грозит разоблачение, и он решается на убийство. Ну как? Отлично, не правда ли?

— В этой версии много дыр, которых нечем залатать. На чем ты основываешь свою нелепую теорию?

— На том факте, что так называемый Роберт Ситон за последние десять лет не писал стихов, — сказал Пол, резко наклоняясь вперед.

— Но…

— Он только говорит вместе с Дженет, что пишет эпическую поэму о первой мировой войне. Весьма сомнительно, старина. Лучше не верь. Все эти маленькие записные книжечки, которые ты принес вчера, не содержат ничего нового, не так ли? Ты попроси у него какую-нибудь рукопись после тридцать восьмого года. Готов спорить на пинту пива, что ничего не получишь.

— А какова роль Торренсов?

— Торренсы? Ну-ка дай подумать. Им пока нет места в моей версии. А, знаю, Торренс лежал пьяный среди дюн, когда же протрезвел, увидел, как Освальд оставляет на берегу Бристольского залива одежду и предсмертную записку, а затем крадучись уходит. Художник наводит справки, догадывается о мошенничестве Освальда и шантажирует его. Так что псевдо-Роберт, то есть бывший Освальд, вынужден был предоставить Торренсу уютное жилье.

Найджел мрачно посмотрел на друга.

— Я думаю, что тебе лучше заниматься сельским хозяйством, — сказал он.

Пол улыбнулся:

— Ты полностью отвергаешь мою версию? Не могу сказать, что меня это огорчает: я придумал ее минуту назад.

— Тем не менее, — сказал Найджел, — ты хоть и неуклюже, но затронул два очень важных момента. Интересно, знаешь ли ты здесь еще кого-нибудь, кто прежде был хорошо знаком с Ситонами?

Пол немного подумал.

— Есть некий старик Кили. Издает «Редкоут газетт». Он местный — многое помнит. В сущности, я мог бы отвезти тебя к нему завтра утром и передать с тобой немного яиц. На обратном пути, если хочешь, заедем в Плэш Медоу, и я тебя там оставлю.

На следующее утро в одиннадцать тридцать Найджел сидел в кабинете редактора. Пол договорился о встрече по телефону и привез Найджела в небольшое закопченное здание около железнодорожной станции, где размещалась редакция «Редкоут газетт». Мистер Кили, седой человек располагающей внешности, без пиджака, взял корзину с яйцами у Найджела и поставил среди бумаг на стол.

— Поблагодарите мистера Уиллингема. Жена будет довольна. Забавно выглядит, как мы сейчас возвращаемся к старой системе бартерных сделок.

— А что получит Пол в обмен? — решился спросить Найджел.

— Ну, об этом с ним предстоит поговорить, — ответил мистер Кили спокойно. — Садитесь, пожалуйста. Вот, позвольте, я освобожу для вас стул.

Казалось, у редактора Кили в распоряжении полно времени. Он неторопливо набил трубку, позвонил, чтобы принесли чай, и только тогда уселся в свое редакторское кресло. С осторожно-смущенным видом человека, который вдруг понял, что передает нить разговора в руки интервьюеру, он спросил Найджела, чем может быть ему полезен.