Голова королевы. Том 1

Ага, значит, ты тоже угадываешь, кто этот обольститель! Ты вслух называешь имя, которое я проклинаю про себя!

— Я делаю это, зная твою подозрительность. Но Дэдлей не решится употребить насилие!

— Он не решится вступить в открытый бой, поэтому-то предательски и убил моего коня. Это он, никто другой не отгадал бы во мне врага; но клянусь всем тем горем, которое доставила мне Кэт Блоуэр, клянусь этой искалеченной собакой Бэклеем, который жрет из милости хлеб своего палача, что я кровавой местью отомщу за дочь Кэт, что мой кинжал пронзит подлое сердце обольстителя и что никакой Дуглас, никакая королева не встанут между мной и намеченной жертвой.

Лорд Бэклей насмешливо повел плечами. Мысль о том, что дочь Кэт и Дугласа стала такой же распутницей, как и ее мать, примирила его с разбитыми надеждами и с тем презрительным великодушием, с которым Брай подарил ему жизнь, и оживило его жаждущее мести сердце.

Брай увидел эту насмешливую улыбку и мрачно буркнул:

— Змея таит в себе яд, а все-таки жаль было бы растоптать ее. Мы — дураки, Сэррей, если верим в добродетель! Найди себе жену, а я убью ее ради твоего же блага, чтобы она не успела обмануть тебя и подарить ребенка от своего любовника!…

Глаза Вальтера дико сверкали, словно в припадке сумасшествия. А из леса слышались звуки рожка Черного Дугласа, призывавшего своих людей к погоне за беглецами.

Глава одиннадцатая ОТКАЗ

I

Бегство Филли было скоро обнаружено в замке Сент-Эндрю, но вызвало гораздо меньше разговоров и привлекло меньше внимания, чем этого опасался Дэдлей. Никто не заподозрил его в таком поступке, который был бы слишком большим оскорблением для королевы, и мысль, что Филли увезена Сэрреем с ее согласия, показалась особенно вероятной, когда узнали, что Роберт внезапно выехал из Эдинбурга. Вскоре общее внимание было отвлечено другими, более важными делами. Дарнлей заболел страшной горячкой, и Мария Стюарт не отходила от больного, ухаживая за ним. Этот экстравагантный шаг, наносивший неизгладимый удар всем пуританским взглядам шотландцев, не оставлял сомнения, что Мария изберет в супруги именно Дарнлея, отказав послу Елизаветы. Лейстер был уже приготовлен к этому, как вдруг его пригласили пожаловать к королеве.

Он застал ее в будуаре и был прият так сердечно, что в тайниках души даже пожалел, почему до сих пор не предпринимал никаких мер, чтобы завоевать ее сердце, пока оно не было отдано другому.

— Граф Лейстер, — сказала Мария Стюарт, — я глубоко раскаиваюсь, что оскорбила вас. Я видела в вас посла Елизаветы, которая обольщается надеждой, что ей достаточно послать ко мне блестящего кавалера, чтобы мое сердце было покорено. И мысль, что вы разделяете ее точку зрения, заставила меня сыграть веселую шутку над вашим честолюбием. Простите мне эту шутку. А для того, чтобы доказать вам, насколько я не хочу долее обманывать вас, я признаюсь вам в том, что до сих пор должна была скрывать от всех и каждого и что уж никак не должно было дойти до ушей посла Елизаветы: я решила избрать себе в супруги лорда Дарнлея. Теперь вы знаете мою тайну, выдав ее моим врагам, вы можете погубить и меня, и Дарнлея, так как у меня еще нет власти защитить его против Мюррея. Тем не менее я предпочитаю лучше действовать неразумно, чем обманывать того, кто недавно признался мне в своей любви. Я не желаю мужа, которого мне навязывает Елизавета, и именно потому, что я верю вам и очень уважаю вас, милорд, я и говорю вам это прямо.

Никогда еще Мария Стюарт не была так прекрасна, как в этот момент, никогда еще очарование ее прелести не было так увлекательно, как теперь, когда она говорила от чистого сердца, в глубоком волнении задевая самые чистые чувства Лейстера.

Он бросился перед ней на колени, схватил ее руку и, покрыв ее бесчисленными поцелуями, сказал:

— Ваше величество, вы наносите смертельную рану моему сердцу, но в то же время проливаете на него целительный бальзам. Вы дарите меня своим доверием, и я всецело отдаюсь вам. Пусть поднимают на смех посла Елизаветы, достаточно и того, если вы поймете меня. Несмотря на то, что мои самые радужные надежды потерпели крушение, я буду думать только о вашем счастье; я постараюсь обмануть Мюррея и примирить всех в Лондоне с мыслью о том, что шотландский трон достанется Генриху Дарнлею. Никогда еще в жизни я не любил ни одной женщины так, как вас, и чувствую это я особенно остро именно теперь, так как готов отказаться от вас ради вашего благополучия. Если же вы будете счастливы, то вспомните меня и скажите: «Дэдлею я обязана тем, что он проложил дорогу к моему счастью!»

— Так и будет, лорд Лейстер, — взволнованно сказала Мария Стюарт, — я буду знать, что около Елизаветы находится один из моих вернейших друзей.

Рука королевы ласково скользнула по волосам коленопреклоненного Дэдлея, а затем она вдруг схватила коробочку, вынула оттуда маленький портрет-миниатюру и, подав ее Дэдлею, с очаровательной улыбкой шепнула ему:

— Вот мой портрет, его постоянно носил мой муж Франциск. Возьмите его с собой вместо меня!