Голова королевы. Том 2

— Я поеду без седла, не беспокойтесь, сэр, — сухо обратился он к Кингтону и сделал движение, чтобы снять седло, но Кингтон быстро схватил управляющего левой рукой, а в его правой руке сверкнул кинжал.

— Судьбе угодно, — воскликнул он, — чтобы вы оставались в Кэнморе, а я буду стеречь леди Лейстер. Не вздумайте сопротивляться! Я предпочитаю уложить вас тут же, на месте, чем состязаться с вами в фехтовальном искусстве. Видите ли, вы слишком любопытны для того, чтобы быть стражем графини, поэтому граф думает, что для вас будет полезнее остаться здесь. Для того чтобы отвлечь подозрение, что леди Лейстер уехала из замка, охраняйте его так же тщательно, как это было во время пребывания графини здесь. Если вы хотите увидеть свою дочь, то не пытайтесь разузнать, где она находится, так как при малейшей вашей попытке открыть убежище леди Лейстер вы будете убиты мною, Пельдрамом или самим графом. Вы вступили в переговоры с врагом лорда Лейстера, Вальтером Браем, и потому мы принуждены принять меры, чтобы охранить себя от вашего шпионства. Ваша дочь останется при леди заложницей. Если вы будете вести себя хорошо, тихо и спокойно, с вашей дочерью не случится ничего дурного и она будет возвращена вам даже раньше, чем вы, может быть, ожидаете; но в случае какого-нибудь враждебного отношения с вашей стороны, знайте, вы сами подписываете смертный приговор себе и своей дочери. Вы оба — свидетели бракосочетания лорда, и потому, не желая излишней болтовни, мы принуждены будем заставить вас обоих умолкнуть навеки.

Кингтон вскочил на лошадь, пришпорил ее и ускакал вперед.

Ламберт был совершенно ошеломлен; его глаза блуждали точно у безумного. Придя немного в себя, он поспешно сорвал седло с лошади и собирался броситься в погоню за Кингтоном, но увидел, что лошадь истекает кровью. Под видом подтягивания подпруги Кингтон перерезал несчастной лошади ножные вены. Ламберт застонал от бессильной злобы и послал громкие проклятья по адресу Кингтона.

Долго стоял он в полном изнеможении, не зная, что предпринять. Вдруг он облегченно вздохнул, и дьявольски злобная радость сверкнула в его глазах.

— Ты знаешь, что я говорил с Браем, — произнес он вслух, — значит, он находится в твоей власти, а лорд Сэррей ищет своего друга и так же обманут, как и я. Но погоди, я помогу ему найти Брая — живым или мертвым, все равно — и тогда я отомщу вам за себя и свою дочь. Я предпочитаю, чтобы Тони умерла, мне это будет легче, чем сознавать, что она находится в вашей власти! Да, убейте мою дочь, но я отомщу вам за свое дитя, за несчастную леди и за себя самого. Бог накажет вас!

Ламберт, как безумный, бросился из ворот парка на дорогу. По его мнению, лорд Сэррей должен был быть где-нибудь вблизи, так как сказал, что не уедет до тех пор, пока не найдет Вальтера Брая. Ламберт казался совершенно безумным: он бежал вперед, никого и ничего не замечая, и его седые волосы в беспорядке развевались над бледным лицом.

Встретив на пути рабочего, он спросил его, не знает ли тот, куда поехал и где остановился приезжий всадник? Поденщик ответил, что в гостинице проживает какой-то незнакомец, называющий себя лордом Сэрреем, и, как он видел, отправился к судье.

Ламберт радостно помчался дальше.

Глава восемнадцатая ГРАФ БОСВЕЛ

I

Из Дэнвера Мария Шотландская призвала часть преданной ей аристократии, которая, вооружившись, составила небольшое войско вокруг королевы. Храбрый Босвел, Этол, Гэнтли и другие собрались под знамя королевы и решили защищать свою прекрасную властительницу от мятежников. Марии пришлось лишний раз убедиться, какой чарующей силой она обладает, но теперь это не радовало ее, так как ее душа была полна мрачной ненависти. Ее сердце требовало мести за все то, что ей пришлось перенести. В ее жизнь грубо ворвались чужие люди, унизили ее, совершили насилие над ее властью. Ей стоило лишь представить себе убитого Риччио, как рядом с ним вырастала фигура Дарнлея, человека, которого она вытащила из грязи и подняла до ступеней трона. А этот человек даже не имел мужества заступиться за нее, когда ее смертельно оскорбляли! Если Дарнлей и не участвовал в заговоре, не совершал сам убийства, то во всяком случае он был в тот страшный час заодно с убийцами. Кровь Риччио навеки оттолкнула от Марии ее супруга, и она чувствовала к Дарнлею глубокое презрение, невыразимую ненависть.

Королева опубликовала манифест против мятежников, но Дарнлея еще щадила, исподволь подготавливаясь к мести. Мария выжидала благоприятную минуту, придумывала всевозможные способы, чтобы полнее и как можно сильнее отомстить своему мужу. Она притворялась перед Дарнлеем, делала вид, что простила ему, но в ее душе все глубже и глубже росла ненависть к трусливому изменнику. Она письменно обещала Мюррею полное прощение, если он согласится подчиниться ей и поможет рассеять враждебную партию.