Голова Медузы Горгоны

— Все воззвания штаба подписывает есаул Кубанский. С человеком, который носит эту фамилию, меня уже познакомили. Ярый монархист, неуступчив, щепетилен до педантизма. С ним будет трудновато. Проще действовать через его помощника — так называемого коллежского регистратора Терцева. У того большие связи с имущими, выполняет роль казначея в организации. Непринципиален в идеях, алчен, бахвал.

— Судя по столь подробной характеристике, мне предстоит с ним познакомиться? — с лукавой улыбкой спросила Анна.

— Вы уже знакомы. — Чепурной довольно усмехнулся, заметив удивление Фальчиковой. — Помните, мой совет заручиться рекомендацией родственника? Насколько я понял, вы к нему прислушались?

— Так это мой сосед?

Чепурной кивнул.

— Что ж, общая крыша порой не только разъединяет, но и объединяет. Сейчас предпочтительнее второе.

Фальчикова деловито поднялась.

— Желаю успеха, Анна Федоровна. Информируйте меня о ходе переговоров. — Чепурной чуть задержал в своей руке тонкие холеные пальцы, наклонился и нежно поцеловал их.

Анна снисходительно улыбнулась, захватила чемоданчик, в подкладке которого уже лежали свежие прокламации и брошюра Брешко-Брешковской, и покинула номер.

* * *

— Говоришь, сам лично видел подпись? — как можно спокойнее спросил Бухбанд. Взяв за правило при любых обстоятельствах разговаривать с подчиненными ровным тоном, начальник оперативного отдела и на этот раз не повысил голоса, когда дочитал до конца объяснительную записку Горлова.

— И подпись, и печать нашу, — убитым голосом подтвердил Сергей.

— Ведь могла быть и подделка.

— Нет, настоящие, — горячо начал было Горлов, но Бухбанд перебил его:

— Ты уверен? А откуда, позволь тебя спросить, настоящие?

Сергей растерянно заморгал. Не знает он, что ли, долгиревскую руку? Сколько раз с ордерами на обыск ходил, да мало ли других документов видал, подписанных председателем губчека. Но как сейчас докажешь, что документ был настоящий?

Бухбанд опять подвинул к себе бумагу, исписанную далеко не каллиграфическим почерком молодого чекиста.

«…А когда я возвратился в дом, то увидал, что дверь отперта настежь, а возле лестницы лежит без сознания младший наряда, а больше никого нет. Когда я привел его в чувство, он сказал, что Лукоянов после моего ухода продолжал тщательный обыск и попросил его помочь снять с комода большой деревянный ящик. Он подошел и стал помогать. А больше он ничего не помнит. Мы предприняли все меры к розыску, но в близлежащем районе Лукоянова не оказалось».

— Что думаешь делать? — поднял взгляд Бухбанд.

— Я готов понести самое суровое наказание.

— Что ты там бубнишь, словно гимназистка? Наказание! А кто будет исправлять ошибки? Твои предложения?

Типография губчека.

— Я думаю, Акулова надо арестовать как можно быстрее, — не совсем уверенно начал Сергей, но увидел, что Бухбанд слушает с интересом, быстро изложил свои соображения: порядок в квартире они навели еще до прихода доктора. Акулов после ночного дежурства отсыпается, когда же он выйдет в город, многое может измениться…

— Все правильно, — одобрил Бухбанд. — Видимо, этого Лукоянова не успели предупредить, что Акулов побывал у нас. Теперь уже на эту приманку не клюнут. Надо брать. Идите.

Когда Горлов вышел, Бухбанд повертел в руке его объяснительную записку и усмехнулся: «Ишь! Готов к наказанию! Такой готовностью врагов не обезвредишь. А решил все-таки правильно».

Он почувствовал удовлетворение оттого, что подчиненный предугадал его приказ. По опыту знал, что навязанное решение всегда труднее выполнить, чем то, которое принято самостоятельно.

В коридоре раздались быстрые шаги: возвратился из командировки Долгирев.

Вошел он озабоченный, хмурый. Пожал руку, расстегнул шинель и устало опустился на диван.

— Как съездил?

— Нормально. Загнали Васищева в буруны. Два эскадрона оставили для патрульной службы. Побоится, не сунется.

— А что хмурый?

Председатель губчека махнул рукой и добавил:

— Русанова два дня назад под Моздоком видал. Говорили накоротке…

Долгирев встал и прошел к окну.

— Досталось нам… — Он забарабанил пальцами по стеклу. — За отсутствие инициативы, за слабые наступательные операции…

— А «Союз спасения России»? Не мы ли…

— Говорит, что это не заслуга, а всего лишь добросовестное выполнение обязанностей, которые возложила на нас партия.

Председатель чека обернулся, тонкими нервными пальцами потрогал жесткую щетину на щеках и задумчиво произнес:

— Да я и сам понимаю, что на прошлых успехах далеко не уедешь.

Бухбанд взглянул на него с удивлением, но председатель уже другим тоном спросил:

— Какие новости? Были еще листовки?

— Вот посмотри ориентировку. — Бухбанд подвинул ему бумагу.