Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)

– Мне она об этом нюансе не сообщила… Ну, все равно: коли так, пускай будет так. Значит, о том, где находится капсула, ты узнал только после убийства. И Джимми не делал попыток объяснить ее пропажу, хотя обязательно подумал бы об этом, если бы сам ею воспользовался. Остается Алиса.

Театрально прижав сжатые руки к груди, Чарльз Кеннингтон шагнул к Найджелу.

– Послушай, Найджел, смех смехом, но…

– Подожди, я закончу. Суперинтендант сказал мне, что твоя сестра явно нервничала, когда он стал расспрашивать ее о капсуле. В общем, я не вижу тут ничего смешного. Конечно, полиция могла бы рассмотреть и третью возможность: что ты и она действовали в сговоре… Это бы многое объяснило.

– Уф-ф… Мне еще в жизни не приходилось участвовать в таком разговоре. Прямо кровь стынет.

– Беда в том, что ни один из вас троих без крайней нужды лгать не станет.

На миг Чарльз Кеннингтон опустил свои длинные, почти девичьи ресницы.

– Алиса вообще никогда не лжет, – сказал он. – Она – самый настоящий «синий чулок» из повестей старика Блумсбери. Так сказать, жрица правды…

– То есть она говорила правду, рассказав мне, что в то утро, когда ты за ней заехал, вы с ней говорили о разводе?

– Именно так.

– Правда и то, что ты обсуждал этот вопрос с Нитой накануне вечером?

Майор Кеннингтон ничего не ответил. Найджел не отступал.

– Видишь ли, когда вы с сестрой пришли на квартиру Ниты на следующий после убийства день, ты категорически заявил, что не касался в разговоре с Нитой вопроса о разводе. Меня это еще в тот момент удивило: ты всегда такой словоохотливый, а эту тему, такую важную, даже не затронул.

– Ну и память у тебя! Даже страшно делается… Честное слово, страшно.

– Да?.. И еще я помню, ты сказал: «Думаю, я внес покой в душу бедняжки». А на следующее утро она была в жутком состоянии: плакала, призналась Брайану, что напугана, сказала, что ей дали «последний шанс», чтобы оставить Джимми.

– Вот это да! – воскликнул Чарльз. – Становится жарко!

– Полиция, – продолжал Найджел, бесстрастно взирая на кончик своей сигареты, – могла бы на основании этого завести великолепное дело о сговоре. Предположим, ты сразу по возвращении в Англию увиделся с Алисой, она рассказала тебе о Джимми и Ните. Ты тем же вечером встретился с Нитой, сказал ей, что она должна оставить Джимми, иначе… Нита отказалась. Ты вернулся в «Клэридж», позвонил Алисе, которая была дома одна, и сообщил, что Нита не пожелала выполнять твои требования. Вы вместе разработали план. Возможно, ты попросил Алису взять капсулу Джимми и утром передать ее тебе. Ты привязан к сестре, ты готов на что угодно, чтобы упрочить или восстановить ее счастье. А если полиция по какой-нибудь случайности наткнется на подлинное орудие убийства, с тебя взятки гладки: ведь пропала пилюля Джимми, так что подозрение неизбежно падает на него.

– Браво, браво! – не удержался Чарльз Кеннингтон. – Я попался. Если бы я принес с собой шпагу, я бы кинулся на нее, как делали в старые добрые времена в Древнем Риме…

– Надеюсь, в этом не будет нужды, – сказал Найджел. – Не мог бы ты рассказать мне, что произошло между тобой и Нитой в ту ночь? Ты можешь не хотеть этого только по двум причинам: защищая себя или защищая кого-то, кого ты любишь. И…

– Совсем неплохие причины. И та и другая. Вряд ли ты ждешь, что я собственными руками помогу тебе напялить на меня петлю. Послушай, Найджел… – Чарльз встал и нервно заходил по комнате. – Кстати, этот твой Боннард недурен. Я бы хотел… нет, не сейчас, не могу. Ты читал романы Алисы?

– Нет, боюсь, не читал.

– Жаль. Это помогло бы тебе понять, что она за человек. Как бы это выразить? Ты можешь представить себе, чтобы Джейн Остен кого-нибудь отравила?

– Нет, – ответил Найджел, улыбнувшись.