Голова самца богомола

– Я не заслужила такого обращения, – сразу на повышенный тон перешла. – Чем я заслужила это? Дважды! Ты просто вытер об меня ноги!

– Я не хотел тебя обидеть. Поверь мне.

– Не хотел он! Мне плевать, чего ты там хотел! – кричит сдавленно, значит не хочет, чтобы слышали возможные соседи. Может мне заорать? Нет, бесполезно, снова двинет в рожу и рот заклеит. Или мне просто стыдно орать. Да, стыдно.

– Слушай, а как ты так всё устроила, а? – я искренне поразился. – Это же надо было прислать техзадание, с Костей поболтать, договориться о заказе, со мной созвониться, – я голос не узнал твой, кстати, – сделать так, чтобы я приехал сам.

– И чего сложного? Ты же мне рассказывал, что часто ездишь на переговоры, называл сумму, от которой работаешь лично. У тебя кровь течёт. Тебя вообще не волнует, что я тебя могу тут пришить и всё?

– Ладно, успокойся.

– Не говори мне «успокойся», придурок! Я тебя сейчас быстро сделаю беспокойным. Ещё раз нахамишь – останешься без зубов. Последних.

– Хорошо. Зачем я здесь?

Она путано изложила. Пожалуй, она совсем ненормальная.

Моя реальность: познакомились, повстречались, потрахались, ничего не обещал, ничего серьёзного не было, в любви не признавался, замуж не звал, появилась другая, до свидания, извини, если что не так.

Её реальность: когда-то сто лет назад я приехал в Екатеринбург в командировку, она там жила и руководила проектом одним. И мы с ней вместе презентовали какую-то фигню: презентовала она, я курировал.

И тогда она в меня влюбилась. Нет: по-лю-би-ла, – произносится большими буквами всё слово. Мы трахнулись, но я вообще её не запомнил, не узнал даже при встрече пять лет спустя. Нет, это – снова моя реальность.

Её реальность: уже тогда, во время моей командировки, она поняла, что любит меня. И почувствовала, что между нами что-то есть. И ещё полчаса патетики. А я, – подлец, гандон, – исчез. И не позвонил даже.

А потом она переехала в Москву. И я отравил её девичий мозг, и растоптал я её эдэльвэйсы. Дважды, как выяснилось! И полтора года (или два уже, я не помню, после последнего топтания её эдэльвэйса нежного) она живёт в аду, следит за нашей с Агнией жизнью, ни на секунду не переставая страдать.

Для неё в сумме вся эта история тянется якобы больше семи лет. И все эти годы она живёт любовью ко мне.

Здравствуй, Жопа Новый Год.

И теперь наступил час расплаты. Час торжества добра над злом. Момент истины.

Добро жахнуло мартини, скорее всего, уже не первую бутылку за день, привязало зло к офисному креслу и угрожает кровавой расправой. Я в дурной чёрной комедии. Она – в дурной мелодраме.

– Вот скажи мне, пожалуйста, – она зависла взглядом в очередной чёрной дыре своего коровьего сознания; дыра эта материализуется поочерёдно то справа, то слева от моего лица, видимо, судя по направлениям её взгляда. – А зачем ты меня держал всё это время?

– В смысле?

– Ой, вот только не надо изображать непонимание. Ты держал меня. Более того, ты же вместо того, чтобы просто ответить на мои письма, поступал трусливо и изворотливо, кропал посты, картинки выкладывал в ответ. Песни. Ссылки издевательские. Ты специально писал в фейсбуке, помнишь, о поездке в Карпаты. К примеру. Это же я тебе рассказывала, это же мы планировали вместе, ну? Ещё скажи, что это не так!

– В смысле?

– У тебя слов других нет? – подошла ближе, оперлась на стену, выставив вперёд бедра, стала на вопросительный знак похожа. Сутулый и кривобокий, непропорциональный вопрос в пиджаке. – Смысл, смысл. Ты просто отпираешься. Зачем? Я рассказывала тебе об Ужгороде, о горных курортах. Мы же хотели туда вместе. И что?

– И что?

– А потом ты постишь фото, причем поехал туда не с этой своей, а с компанией. И ты хочешь сказать, что это случайно?

– Да я ничего тебе вообще говорить не хочу. А ты-то к чему ведёшь? Ну, выложил пару снимков, и как это связано с тобой? – говорю и ощущаю, как именно челюсть связана с лицом, каждую деталь стыка в районе ушей, ноет так, что хочется рычать.

– Да потому что связано! Хватит врать! И более того, ты поехал туда ровно через год, ну почти, мы разговаривали в ноябре, ты поехал в декабре.

– И что? – я потерял нить её идиотской логики.

– Потому что ты трус! Ты не решился пригласить меня. Или не мог из-за Агнии. Вы же с ней поссорились в это время.

– Нет.

– Да не ври мне. Я знаю.

– Да откуда? – То ли она заслала гвардию невидимых крылатых больших братьев, то ли просто сошла с ума. Я прекрасно помню, что с Агнией я не ссорился, более того, она тоже была с нами в Карпатах.

Камин, шкуры на полу, хороший отель да и курорт, в целом, отличный. Дикий. Безлюдный почти. Тихо, недорого, очень красиво. Какой год? Какой декабрь? Когда я с этой Наташей мог обсуждать какие-то планы? С чего она всё это взяла? – Ты мне можешь логично, без фантазий, рассказать, откуда ты взяла, что знаешь, как я живу, и что я делаю? Из фейсбука? И каким образом моя жизнь связана с тобой?

– Мы же общались.

– С кем? Когда? Кто?

– Мы с тобой, хватит строить из себя дурачка! Я писала тебе письма. Ты отвечал.