Голова в кустах

Передохни… Не выйдет, пока не переговорю с Вешковой. Юра просил не трепаться о нем, но вдруг Лилия Петровна сама проявит инициативу? Не будь он Загорским, я бы твердила себе: «Наркоман – пожизненный диагноз. Они патологически лживы, оторваны от реальности, не отвечают за свои выражения и поступки, свыкаются с собственной смертью, у них мозги набекрень…» Но сочетание Юриной фамилии и предсказания:

«Меня убьют наркотиками» было чересчур тревожным. Кроме того, словечко «это» со вчерашнего вечера, будто ватой, забило мне уши. Необходимо было выяснить, приходил ли он к Вешковой и намерена ли она что-то предпринять, пока Юру Загорского снова не затянула героиновая трясина. Как он сказал? «Я, это, торчал от того, что „героин“ и „герой“ однокоренные слова».

Лилия Петровна, как всегда, была не очень приветлива. И занята по горло. Ей снова предстояло куда-то бежать, где-то выступать, ломать чью-то косность и обращать кого-то в свою веру.

– Я заглянула спросить, получили ли вы международный гранд.

– Нет, Полина, но положенный срок рассмотрения заявки не истек.

– А на создание реабилитационного загородного центра благотворительные средства предусмотрены? Помните, вы рассказывали – если помещать туда наркоманов на несколько лет, процент излеченных резко возрастает?

– Тоже нет – центр дело дорогое. За него еще надо биться с чиновниками и растрясать спонсоров. Но у меня есть кое-какие наметки…

Кто бы сомневался. Однако, похоже, Вешковой было не до Юры. Она вскочила и стала сдирать с себя белый халат.

Женщина-стайер.

– Лилия Петровна, – решила добиться своего я, – Юра Загорский, к примеру, обойдется без этого центра?

– Давайте покурим, – неожиданно предложила она.

Но, куря, умудрилась переобуться, причесаться, покрасить ногти быстросохнущим бледным лаком. И, разумеется, произнести монолог.

Мальчик заглядывал к ней сегодня, принес устав, но она убегала на совещание, поэтому они успели лишь поздороваться. Юра «накушался», его желания преодолеть зависимость хватило бы на десятерых. Кололся он всего полтора года, а в последнее время вбил себе в голову, что вот-вот увидится с матерью и обязан быть в форме. То есть состояние мальчика Вешкову устраивало. Ее сердил Загорский-старший. Шесть месяцев назад Вениамин Кузьмич привел сына сдавать анализы на СПИД. Вируса в крови не обнаружили. Родитель был откровенен, внимал медицинским указаниям и горестно молил: «Только не официальный наркоучет. Я знаю, как у нас соблюдается конфиденциальность и чего стоит анонимность, только не учет…» Лилия Петровна переквалифицировалась в нарколога. Оформляя «Надежду», старший Загорский изводил Вешкову беспрерывными телефонными звонками и нудными разглагольствованиями. Живущая в быстром темпе, Лилия Петровна с трудом это выдерживала. Но сейчас, когда Вениамин Кузьмич ни с того ни с сего сделался высокомерен, она расстроилась.

– Я не нуждаюсь в его благодарности, Полина, – горячилась Вешкова. – У меня полно хлопот. Я отдала Юре все возможное – время, энергию. Но вы правильно заметили, реабилитируется парнишка в домашних условиях, сорваться легче легкого, нельзя прекращать контакты. А Загорский-папа вообразил, что дальше сам справится. Между нами, не у всех родителей дети становятся наркоманами, не заноситься бы Вениамину Кузьмичу.

– Лилия Петровна, ему хочется, что называется, избавиться от свидетелей.

Вы видели его униженным, раздавленным. Бывают такие люди: когда плохо, напролом лезут за помощью; когда хорошо, не узнают вчерашнего помощника на улице.

– Мне тоже много чего хочется, – сообщила Вешкова. – Полина, я опаздываю.

– Секунду! С чего вдруг Юра «заболел» матерью?

– Не вдруг. Он всегда тосковал по ней. Тоска – то, за что я его поддела, чтобы вытащить. А месяц назад он нашел ее фотографию. Вы не представляете, сколько он упустил на игле. Постепенно возвращается к интеллектуальной и прочей деятельности. Но еще долго будет неадекватен. Ему предстоит вспоминать, жалеть, раскаиваться, плакать. Не прав Вениамин Кузьмич, один он через муки сына не проведет.

Последнюю фразу она произнесла в своей обычной прохладно-отстраненной манере, и я вновь ощутила себя стоящей на ветру. Поэтому простилась со своим раздражителем без сожаления. И забористых проклятий полковника Измайлова в адрес сыщиков-любителей не вспомнила. А зря.

Если честно, меня устраивало то, что Юра просто неадекватен. Я ничего путного не могла для него сделать, но беспокойство торчало во мне гвоздем, и я постоянно ранилась. Лилия Петровна словно гвоздь вбила… Я не успела упорядочить свои разномастные мысли, раздался телефонный звонок. Непривычно взволнованная Варвара интересовалась, не смотаюсь ли я из квартиры. Но я слишком устала для шевелений.

– Отрубаюсь, – сказала я.

– Подожди минутку! – воскликнула Линева.

– Это сильнее меня.

– Подожди!

Видимо, она связывалась со мной из автомата на углу, потому что очень скоро поднялась, прислонила меня к стене прихожей возле аппарата и попросила: